Охота за "Доктриной"

 Скачать в формате .epub можно здесь.

 

Повесть

 

Все персонажи и события являются вымышленными.

Любое совпадение с реально живущими или жившими людьми, а также с событиями, имевшими место в действительности, случайно.

 

Часть I

Старинный гранитный дом в центре Жумы, в котором размещалось Министерство строительства Тильванской народной республики, поздним субботним вечером выглядел вымершим, как и другие административные здания по соседству. Безлюдным был и переулок, на который выходил главный фасад дома. Ночная жизнь в столице и в других городах Тильвании практически отсутствовала. Веселье царило разве что в отелях, предназначенных для иностранных гостей, где имелись ночные клубы и рестораны. Разумеется, простым тильванским трудящимся доступ туда был закрыт.

Лёгкий тёплый ветерок, словно опасаясь тревожить ночную тишину, робко шуршал в листве вязов и тополей в небольшом сквере по соседству. В одном из окон третьего этажа гранитного дома мелькнул свет. Он исходил от карманного фонарика, который держал в руке мужчина лет тридцати, одетый в довольно уродливые джинсы местного производства и чёрную водолазку. Мужчина стоял в проёме двери и шарил лучом по комнате, заставленной старой громоздкой мебелью. По-видимому, комната служила кабинетом кому-то из важных чинов министерства, может быть, даже его главе. Свет фонарика выхватывал из темноты то массивное кресло с кожаной обивкой, то солидно тикающие напольные часы в деревянном корпусе, то висящий на стене портрет Генерального секретаря Тильванской коммунистической партии и по совместительству президента Тильвании. Наконец яркое пятно перестало метаться и упёрлось в большой сейф, что стоял в углу кабинета — над ним распростёрла листья чахлая пахира, торчавшая из фаянсового горшка с землёй.

— Коста! — позвал мужчина громким шёпотом. Молчание. Он повторил в голос:

— Коста!!!

Позади него, в конце коридора, сверкнул другой фонарик. По ковровой дорожке, мягко ступая, подошёл ещё один мужчина. На вид ему можно было дать лет шестьдесят, но морщинистая кожа и седые, коротко стриженые волосы не вязались с детской улыбкой на квадратном лице и наивным взглядом круглых светлых глаз. Он был одет в синий спортивный костюм с логотипом "Жумских богатырей" — ведущего футбольного клуба столицы. Седоволосый спросил, шепелявя:

— Насол?

— "Насол!" — передразнил его тридцатилетний. — Где ты шляешься?

— В буфете, — смущённо пробормотал Коста. — Тут за углом буфет. Ку́сать хотелось, а там булоськи с изюмом, ессё свезые…

Его напарник выразился.

— Прости, Андер, — произнёс Коста, уставившись в пол.

— Да тебя прощай не прощай… Действуй скорей!

— Слусаюсь, господин капитан!

Коста встал на цыпочки и засеменил к сейфу. При помощи присоски он прилепил свой фонарик к боковой стенке книжного шкафа и подвигал его на шарнире, чтобы свет падал на сейф. После этого Коста натянул на руки перчатки, приник большим ухом к сейфу и принялся вертеть кодовые ручки.

Андер тем временем подошёл к окну и выглянул наружу. Всё было спокойно. По слабо освещённому переулку шла парочка. Мужчина явно пребывал навеселе; его рука лежала на плече женщины, и это было не столько проявление нежности, сколько использование плеча как опоры. Проводив их взглядом, Андер отошёл от окна и посмотрел, как продвигаются дела у его напарника.

Коста теперь возился с замком — вставил в скважину одну из своих бесчисленных хитроумных отмычек. Раздался щелчок, и Коста с победным видом отворил дверцу.

— Готово, Андер! — отрапортовал он.

— Молодец. Отдыхай пока.

Андер, также надев перчатки, принялся вынимать из сейфа папки. Каждую он открывал, бегло просматривал и выкладывал на письменный стол. Он так увлёкся этим занятием, что не заметил, как Коста покинул кабинет.

— Ага! — удовлетворённо произнёс Андер, изучив надпись на обложке очередной папки. — Вот ты где, голубушка!

Он положил находку на пол, направил на неё свет оставленного Костой фонарика и извлёк из кармана микрокамеру. Фотографирование нужных бумаг заняло у него довольно много времени.

— Порядок, — покончив с делом, выдохнул Андер. Он быстро убрал документы обратно в сейф. — Можешь запирать.

Не услышав ответа, он обернулся и пробежался лучом по кабинету.

— Ч-ч-чёрт! Коста! Коста, твою мать!!!

Андер выбежал из кабинета в коридор. Добравшись до лестницы, резко остановился, потянул носом и прошептал:

— Нет! Только не это опять! Какого хрена?!

Спустившись по лестнице на первый этаж, Андер чуть не столкнулся со своим напарником, который, виновато улыбаясь, вышел из двери, что вела в подвал. Оттуда ощутимо несло гарью. Разъярённый Андер схватил Косту обеими руками за грудки:

— Дай-ка угадаю с первого раза, что ты там учинил! Опять?!

— Там другой дом… — просипел Коста.

— Какой ещё другой дом?

— Ну… из подвала этого дома ведёт подземный ход в подвал другого дома. А в том подвале мебель валяется старая, деревянная. Обивка солковая так приятно трессит, когда горит! Не смог удерзаться… Виноват, господин капитан!

— Как же ты меня достал своими… отклонениями, пироман хренов! Давай скорей выбираться отсюда.

— А сейф? Его не надо обратно запереть? — растерянно спросил Коста.

С шипением втянув в себя воздух, Андер поднёс к физиономии Косты сжатые кулаки:

— Молодец, что вспомнил! Только вот у нас нет на это времени.

— Огонь сюда не дойдёт, в подземном переходе всё кирпицное…

— Боже, какой дурак! При чём тут огонь? Сейчас пожарные примчатся с полицией… тьфу, у них здесь милиция... Они первым делом озаботятся безопасностью министерства — выставят оцепление, расползутся по всем этажам. Ну, валим скорей!

Последняя команда не была лишней — уже слышался вой сирены пожарной машины. Напарники покинули министерство через один из боковых входов и затерялись в лабиринте тёмных переулков. Двухэтажный деревянный особняк, что стоял почти вплотную к зданию министерства, пылал вовсю.

х х х

— …на какое-то время Бе́ркиши остался без присмотра. Он пробрался в подвал министерства, который оказался общим с подвалом соседнего дома, деревянного. Беркиши обнаружил там кучу старой мебели и не смог справиться с приступом пиромании. Он раздобыл в буфете бутылку растительного масла, щедро полил им всю эту рухлядь и поджёг. Ре́драку и Беркиши пришлось срочно эвакуироваться: пожарные и милиция были уже на подходе…

— Минутку, Марк. Хочу уточнить: капитан Редрак понятия не имел об э-э-э… психических особенностях Беркиши? Они вроде уже работали вместе?

— Работали, и не раз, господин генерал. К сожалению, приступы пиромании у Беркиши мало предсказуемы. Возможно, ситуация прояснится после служебного расследования. Впрочем, я подробно изучил досье Беркиши и могу с уверенностью сказать: всему виной — то обстоятельство, что Коста случайно обнаружил подземный переход в соседний подвал. Понимаете, господин генерал, Беркиши никогда не нанесёт ущерб дому, который он в данный момент считает, так сказать, своим обиталищем. Таким обиталищем для него и было министерство. Ну, а какой-то деревянный особняк — другое дело… Коста же не знал, что там собираются тильванские диссиденты.

— Я понял. Но всё-таки Редраку больше не следует работать в одной упряжке с Беркиши.

— Слушаюсь, господин генерал.

— Из Жумы были какие-нибудь донесения?

— Ничего существенного. Пожар в особняке списали на закоротившую проводку из-за плохой изоляции.

— А диссиденты?

— Обвиняют Секур-Хиш, судя по сообщениям "Голоса Америки" и "Свободной Европы".

— Да, вопрос был лишний… И что же тильванская госбезопасность? Огрызается?

— Молчит и арестовывает наиболее активных.

— Понятно. Что с незапертым сейфом в кабинете министра?

— Вообще ни слова. Скорее всего, министр счёл, что сам забыл запереть сейф. Всё-таки он уже не молод.

— Как и всё правительство Тильвании. Геронтократия… Так, теперь по поводу информации, добытой капитаном Редраком. Мне очень не нравится, что тильванцы резко увеличили строительную активность у нашей восточной границы.

— Насколько я понял, речь идёт о сооружении подземных убежищ на случай ядерной атаки со стороны стран НАТО.

— Вот именно. Я поделился своими опасениями с министром обороны, а он сообщил мне, что, по сведениям американцев, Советы готовятся разместить в странах Восточного блока оперативно-тактические ракеты.

— В каких странах, господин генерал?

— Пока не известно. Вероятнее всего, в Восточной Германии и в Чехословакии. Польша отпадает — там сейчас военное положение, "Директория" Ярузельского... Болгария? Венгрия? Тильвания?

— Последнее представляется весьма реальным.

— Да. Но мы не можем гадать на кофейной гуще.

— Мы?.. Виноват, господин генерал, но… Карлиния не входит в блок НАТО.

— Для Брежнева это не аргумент.

— Брежнев уже ничего не решает, он слишком дряхл. В январе умер главный советский идеолог Суслов. Не исключено, что Брежнев скоро последует за ним.

— Это вы верно сказали, Марк, что Брежнев ничего не решает. Но формально он возглавляет "малое" Политбюро, в которое входят также Андропов, Черненко, Громыко, Ванин и Устинов. Существует так называемая "Доктрина Устинова" — план ограниченного применения тактического ядерного оружия при захвате Западной Европы. Нам необходимо раздобыть данный документ.

— Нам?

— Конечно, самое время снова напомнить мне, что Карлиния не входит в НАТО. Но в данной ситуации у карлинского агента больше шансов на успех, чем у сотрудника ЦРУ или МИ-6. В случае удачи и Вашингтон, и Брюссель окажутся нашими должниками. Так что займитесь "Доктриной". Вы возглавляете Департамент по Восточной Европе, вам и карты в руки.

— Виноват, господин генерал… Одно дело — старый сейф в министерстве второстепенной страны Восточного блока, и совсем другое…

— Я понимаю, что подобраться к советскому министру обороны чрезвычайно сложно. Но сделать это необходимо, любой ценой. Ситуация такова, что приходится даже надеяться на чудо.

— Понял, господин генерал.

— Всё, Марк, вы свободны … Да, подберите для Беркиши другого куратора, лучше всего такого, который знаком с советскими реалиями. В идеале — сотрудника аппарата посольства в Москве.

— Виноват… Вы хотите сказать, что в Москву следует направить Беркиши? После инцидента в Жуме?

— Ему нет равных в плане проникновения в любые хранилища. А нового куратора ознакомьте с досье Беркиши.

— Есть, господин генерал. У меня как раз имеется на примете сотрудник… сотрудница.

— Женщина?

— Да, Камила Пренга, помощница атташе по культуре. Кстати, сейчас она здесь, в Катоне.

— Жена… в смысле, вдова Па́ула Пренги?

— Так точно. В семьдесят четвёртом благодаря проявленной её мужем инициативе удалось взять тильванского резидента Виланта Бадера.

— Как же, помню эту историю. Бадер проник в королевскую семью и даже имел интимную связь с принцессой Инарой. Жаль Паула — погиб при исполнении четыре… нет, три года назад.

— Так точно, в мае семьдесят девятого.

— Но вы уверены, что Камила Пренга справится, учитывая специфическую психику Беркиши?

— У Камилы есть племянник — сын её брата. Сейчас он на последнем курсе разведшколы. Очень перспективный молодой человек. Изучал психиатрию в качестве хобби. Отличные оценки почти по всем дисциплинам. Владеет русским практически в совершенстве. С вашего разрешения, господин генерал, я предложу Камиле привлечь племянника к работе над заданием.

— Как его зовут?

— Деметр. Деметр Лин-Ради.

— Хм… Извините за личный вопрос, Марк, но, похоже, вы неравнодушны к молодой вдове? Можете не отвечать.

— Вы… правы, господин генерал.

— Что ж, действуйте по своему усмотрению. Но всё-таки племянник… в общем, если парень облажается — вся ответственность падёт на вас.

— Есть, господин генерал.

— И пусть Камила и этот… Деметр хорошенько следят за Костой, чтобы он, не дай бог, не подпалил Кремль — всё-таки памятник старины… Ну, а если ему приспичит — в его распоряжении известное здание на Старой площади.

Оба участника беседы рассмеялись, и полковник Марк Бо́ци, начальник Департамента Восточной Европы Королевской службы безопасности Карлинии, покинул кабинет своего шефа, директора КСБ генерал-лейтенанта Петера Зу́рши.

х х х

Пивной бар "Мельничное колесо", располагавшийся по соседству с Северным вокзалом, перевидал много посетителей на своём веку. Постоянным его контингентом была всякая криминальная мелочь — карманники, домушники, разодетые и размалёванные клофелинщицы, которые подстерегали подвыпивших провинциалов с деньгами, но откровенная шпана в бар всё-таки не заглядывала. Законопослушных обывателей, чей кошелёк не позволял посещать более дорогие заведения, в "Мельничном колесе" тоже можно было встретить, особенно с полудня до пяти вечера.

Никто из немногочисленных посетителей бара не обращал внимания на парочку, сидевшую за столиком в глубине зала: импозантного мужчину лет сорока, одетого в светлые брюки и бежевую рубашку-поло, и молодую шатенку в неброском, но изящном летнем платье и туфлях на невысоком каблуке. Мужчина не спеша потягивал тёмное пиво из высокого бокала, женщина отпивала кофе из чашечки с логотипом бара. Рядом с чашечкой стояла маленькая хрустальная пепельница, в которую посетительница время от времени стряхивала пепел длинного "Салема".

— Много курите, Камила, — сказал мужчина. — К тому же с ментолом. Лишняя нагрузка на сердце.

Женщина чуть скривила рот в насмешке.

— Я не курила с окончания университета. А три года назад начала снова.

— Понимаю, — кивнул мужчина. — Но всё-таки…

— Тем более что, — перебила Камила. — Я себе не представляю кофе без сигареты. Вы знаете, господин полковник…

— Я же просил вас, Камила — Марк, просто Марк.

— Виновата… Вы знаете, Марк, раньше я легко обходилась вообще без кофе. А теперь и водку пью, словно какой-нибудь русский работяга. В России есть пословица на этот счёт: "с кем поведёшься, от того и наберёшься".

Камила повторила пословицу по-карлински. Марк засмеялся.

— Очень метко. Но, надеюсь, вы не "наберётесь" специфических черт характера от вашего будущего подчинённого.

— Что он из себя представляет?

— Подробное досье на него я передам вам позже. А сейчас — коротко, для сведения. Вашему напарнику шестьдесят четыре года…

— Простите? Вы сказали — шестьдесят четыре?

— Да, конечно, по всем правилам его следовало бы давным-давно отправить на пенсию. Но тут случай особый. В молодости он был пациентом психиатрической больницы в Дернише. Когда началась оккупация, вместе с другими обитателями больницы, включая медперсонал, сбежал в Тильванию. Некоторое время работал на Шуншу-Секури. Потом нацисты заняли Тильванию, невзирая на её нейтралитет, и наш герой попал в концлагерь. Он чудом выжил, бежал, а там уж подоспело освобождение страны Советской армией. Красные установили марионеточный режим Юроша Зегменди, место Шуншу-Секури заняла Секур-Хиш, которая немедленно начала выявлять и репрессировать сотрудников прежней спецслужбы. Наш герой ушёл буквально из-под носа у безопасников, пересёк карлинскую границу, и его повязали доблестные стражи наших рубежей…

— Минуточку! Вы говорите о Косте Беркиши?

— Я так и знал, что вы догадаетесь. Странно, что не сразу.

— История Беркиши мне знакома только с момента его возвращения в Карлинию. Дальше могу рассказать сама: Беркиши привлёк внимание КСБ, и с ним начали работать. Он обладает поистине мистическими способностями проникать в самые защищённые хранилища и открывать любые сейфы.

Камила вынула из пачки сигарету и закурила.

— Но, как опять-таки говорят русские, "у любой палки есть два конца". К сожалению, Коста Беркиши — ярый пироман. И это создаёт сложности при работе с ним.

— Если знать его поведенческую специфику, сложностей можно избежать. Я бы рекомендовал привлечь к выполнению задания вашего племянника.

— Деметра? Вы серьёзно?

— Вполне. Он ведь у вас, если не ошибаюсь, изучал психиатрию для собственного удовольствия?

— Деметр даже хотел поступать в медицинский университет, но родители отговорили. Поставили в пример дядю и тётю. Дескать, лучше проявить себя на поприще безопасности нашего маленького королевства.

— И парень не возражал?

— Не особо. В детстве он буквально млел от фильмов про Джеймса Бонда.

Марк усмехнулся:

— А когда осознал, что существует огромная пропасть между выдуманным Бондом на экране и сотрудником КСБ в реальной жизни, было уже поздно. Так?

— Пожалуй, да, — улыбнулась Камила и загасила сигарету в пепельнице.

— Вам заказать ещё кофе? Или выпьете чего-нибудь покрепче? На посошок, так сказать. Видите, я тоже знаю русские идиомы.

Женщина посмотрела на часы.

— Пожалуй, на посошок можно и повысить градус. Здесь подают коктейли с мартини?

— Сомневаюсь, что здесь вообще подают какие-либо коктейли без применения крепких напитков. Сейчас попрошу меню…

— Не надо, Марк! Закажите мне, пожалуйста, сто грамм водки, желательно охлаждённой.

— Я тоже выпью с вами.

После того как официант исполнил заказ, принесённые напитки переместились из ёмкостей в желудки обоих спецслужбистов, а Марк оплатил счёт, они вышли на улицу. Был самый разгар обычного дня. Пыльные липы на бульваре не шевелили листьями в полном безветрии, река пешеходов текла по тротуарам, река машин — по проезжей части. Сотрудники КСБ медленно шли в сторону Северного вокзала.

— Теперь непосредственно о деле, — сказал Марк. — Как я уже упоминал в конторе, ваша цель — добыть текст так называемой "Доктрины Устинова".

— То есть достаточно микроплёнки?

— Конечно. Важна сама информация.

— Не думаю, что даже легендарному Косте по силам проникнуть в кабинет советского министра обороны.

— Косте придётся постараться. Проявить всё своё мастерство.

х х х

— А неплохо живут в Москве карлинские дипломаты, — констатировал Деметр, довольно высокий молодой человек располагающей наружности, облачённый в джинсовый костюм. Действительно, трёхкомнатные апартаменты на пятом этаже так называемого сталинского дома, которые посольство снимало для помощницы атташе по культуре Камилы Пренги, производили впечатление необычайно высокими потолками с лепниной, просторными комнатами и огромными окнами, в том числе эркером в гостиной. Кухня, правда, подкачала в плане размера, а сантехника была очень старой — видимо, её не меняли с самой постройки дома. В унитазе и в ванне красовались ржавые потёки. Мебель при всей своей солидности тоже явно справила тридцатилетний юбилей. На её фоне большой телевизор "Сони", видеомагнитофон "Джей-Ви-Си", стереосистема "Текникс" и современная кухонная техника — микроволновка, кофеварка, посудомоечная машина, двустворчатый холодильник "Бош" — выглядели чужеродными.

— До посольства далековато, — сказала Камила.

— Не далековато, доська, — замотал головой Коста. — Мы ехали всего-то минут десять.

— Папа, ну вы же знаете, что я люблю ходить пешком, — улыбнулась Камила. Коста приехал в Москву под видом тестя Камилы, отца её покойного мужа, а Деметр — племянника, каковым он, собственно, и являлся.

— Тогда пойдём гулять! — заявил Коста.

— Что, прямо сейчас? Отдохните хотя бы с дороги, выпейте кофе…

— Посетим попутную кофейню, — сказал Деметр. Камила насмешливо посмотрела на племянника.

— Об этом забудь. В здешних забегаловках под видом кофе наливают бурду в гранёные стаканы. А хороших кафе и ресторанов здесь мало, и в них так просто не попадёшь.

— Посему не попадёс? — удивился Коста.

— Потом поймёте. Лучше просто погуляем, — твёрдо сказала Камила.

Трое карлинцев вышли из дома и двинулись вдоль набережной Тараса Шевченко. Камила напомнила своим спутникам:

— В квартире придерживайте языки — она прослушивается КГБ.

— По-моему, тётя Камила, ты только что высказалась довольно резко по поводу советского общепита, — заметил Деметр.

— Ругать местный быт можно и даже нужно, иначе заподозрят в неискренности. Общепит, сервис и торговля — любимые объекты здешней критики. А вот в политику или идеологию забираться опасно.

— Понятно, — кивнул Деметр. — Когда приступим к нашей основной миссии?

— Не торопись. Поживёте, осмо́тритесь.

Троица прошла под мостом, миновала сквер. Слева, на противоположном берегу Москвы-реки, их внимание привлёк дом полукруглой формы. Справа раскинулось огромное здание в стиле неоклассицизма, к углу которого прилепилась массивная башня с часами.

— Киевский вокзал, — пояснила Камила.

Откуда ни возьмись налетела стая цыганок. Развевая яркими юбками, они закружились вокруг карлинцев, словно вороны, что-то непонятно тараторя.

— Идём скорее, — скомандовала Камила сквозь зубы. Ей и Деметру удалось легко вырваться из окружения: всё внимание цыганки сосредоточили на Косте, который стоял на месте и широко улыбался, вертя головой.

— Папа! — отчаянно звала Камила.

— Дядя Коста! — кривляясь, вторил ей Деметр: его это зрелище забавляло.

— Они сейчас обдерут его как липку, — пробормотала Камила и оглянулась по сторонам. — Чёрт, не надо было сюда идти… И милиции поблизости нет, как назло!

Цыганки между тем вплотную обступили Камилиного "тестя". Камила с досадой смотрела, как Коста достал бумажник.

— Много у него с собой? — спросила она Деметра. Тот пожал плечами.

Наконец Косте удалось выйти из пёстрого окружения. Цыганки, радостно галдя, отправились дальше, а он подошёл к своим спутникам.

— Всё? Выпотрошили? — досадливо спросила Камила.

— Поцему выпотросыли? — удивился Коста. — Наоборот!

И он извлёк из кармана брюк целую кучу мятых советских банкнот. Тут были и рубли, и голубые пятёрки, и красные десятки, и даже двадцатипятирублёвка в сиреневых тонах. Деметр и Камила переглянулись и расхохотались.

— Ай да дядя Коста! — помотал головой Деметр.

— Теперь нам лучше уйти, — сказала Камила. — Как только цыганки обнаружат пропажу, они могут сюда вернуться.

И троица дружно зашагала к вокзалу.

Часть II

Президент США, которого играл Дональд Плезенс, стоял перед микрофоном. Он криво улыбнулся и заговорил. Антон Глебович, весьма утомлённый работой синхронистом за полтора с лишним часа, сипло перевёл:

— Добрый вечер. Хотя я и не буду присутствовать на этой исторической встрече, я представляю это в надежде, что наши великие нации могут жить в мире…

— Что "это"? — не поняла Лена.

— Не знаю… тут ещё игра слов, — пробормотал Антон Глебович. — "Present" — это и "присутствовать", и "представлять".

На экране кто-то вставил в магнитофон кассету, однако вместо важной речи, от которой зависели судьбы мира, зазвучал джаз. Президент изменился в лице, а спасший его из бандитского Нью-Йорка бывший спецназовец Плисскин по кличке "Змей" размотал ленту из другой кассеты. Поползли финальные титры. Денис расхохотался:

— Во молодец мужик!

— Я ничего не поняла, — недовольно произнесла Валентина Захаровна.

Денис пустился в объяснения:

— Ну, Плисскин подменил кассету, которая была в кейсе президента, на ту, что играла в машине таксиста.

— Зачем?

— Из вредности, — сказала Лена. — Чтобы насолить президенту и вообще всем Штатам.

В биллиардной, исполнявшей также функции кинозала, включился свет.

— Дикость какая-то, — произнесла недовольным тоном Валентина Захаровна. — Не люблю такие фильмы.

— А мне понравилось, — заявил Денис.

— Вы, молодёжь, слишком облизываетесь на Запад. Шмотьё, барахло, магнитофоны… поросячий визг вместо музыки! Комсомольцы называется! — Валентина Захаровна подняла свои пышные телеса с дивана и двинулась к выходу из биллиардной. — А я бы вообще запретила всё западное!

—Микеланджело, Вольтера, Моцарта… — тихо сказала Татьяна Глебовна. Валентина Захаровна метнула в неё негодующий взгляд:

— Не надо ловить меня на слове, Таня! Это — классика, а я говорю о современном так называемом искусстве. Вроде таких вот картин, — она ткнула пухлым пальчиком в экран, который уже скрылся за шторами.

Валентина Захаровна выплыла из биллиардной. Антон Глебович закурил, не вставая со своего кресла, и спросил:

— Таня, Лена, а вам понравился фильм?

— Ничего, — пожала плечами Татьяна Глебовна. — Девушку только жалко. Которую убил на мосту этот… главный негр.

— Мне тоже, — сказала Лена. — А тебе как, дядя Антон?

— Нормально. Идея хорошая — сделать весь Нью-Йорк тюрьмой. А ведь по сути, так оно и есть. Город бандитов. Я бывал там.

— Нам всем известно, что ты там бывал, братик, — сказала Татьяна Глебовна и взглянула на часы. — Скоро ужинать. Ребята, не разбегайтесь.

— Мамуля, дальше ограды всё равно не убежишь, — сказала Лена. Татьяна Глебовна хмыкнула, покачала головой и вышла из биллиардной.

— Пойду попью чего-нибудь, — Антон Глебович встал с кресла и тоже направился к выходу. — Во рту пересохло!

— Вы здо́рово знаете английский, — завистливо произнёс Денис. Антон Глебович обернулся и вынул изо рта сигарету:

— Палка от двух концах, Денис. В этой семье я бесплатно работаю переводчиком иностранных фильмов. Так что не очень-то мне завидуй.

Денис и Лена остались в биллиардной одни.

— Может, шары погоняем? — предложил Денис. Лена поморщилась:

— Не умею и не люблю. Пойду лучше к себе.

х х х

Августовский вечер был тих и приятен, хотя комары и донимали. Валентина Захаровна смотрела в гостиной программу "Время", а Татьяна Глебовна гуляла по дорожкам участка в восемь гектаров, окружавшего большую государственную дачу. Она добрела до увитой плющом круглой беседки, вошла в неё, села в кресло-качалку и закурила. Вскоре её уединение нарушил Антон Глебович.

— Куришь украдкой, сестрёнка?

— Не хочу выслушивать нотации. Заходи.

Антон Глебович поднялся по ступенькам и занял одно из плетёных кресел.

— Достаёт мачеха-то?

— Риторический вопрос. Ты и сам стал реже бывать на даче. Правильно делаешь, что строишь свою.

— Строю, пока есть такая возможность… Да я-то ладно, мне Валентина по боку. Тебя жалко, Танюшка. И отца тоже.

— Да, папа предпочитает не проводить здесь время. Ночевать ездит на квартиру, выдумывает себе работу на выходные…

— Почему выдумывает? У секретаря ЦК выходных не бывает.

— Раньше были, при маме.

— При маме! — Антон Глебович поёрзал в кресле и закинул ногу на ногу. — Тогда всё было по-другому.

— А теперь эта ещё притащила на дачу своего племянничка! Приятное знакомство, ничего не скажешь.

— Притащила только на выходные. И Денис вроде парень нормальный.

— Нагловатый. Яблочко от яблоньки…

— Ну, это ты зря. Мы почти не знаем его отца, Валентининого брата… Как его?

— Михаил Захарович.

— Вот-вот. На папиной свадьбе он произвёл на меня неплохое впечатление.

— Бог с ним, с Михаилом. — Татьяна Глебовна загасила сигарету в пепельнице. — Меня беспокоит, что Денис выкаблучивается перед Ленкой.

— Ну и что? Они ведь почти ровесники.

— Тем хуже. Как бы эта дурочка не запала на него…

— Ну ты даёшь, Танька! Фантазии у тебя… Завтра хочу пригласить ребят на автомобильную прогулку. Заодно прощупаю Дениса. Постараюсь выяснить, что он за человек.

— Куда поедете?

— Не знаю ещё. Покатаемся по окрестностям. Может, в Осельцово заедем.

х х х

Денис вошёл в спальню Лены на втором этаже дачи. Это была уютная небольшая комната, обставленная мебелью из карельской берёзы; шторы на окне и обивка стульев имели приятный синий цвет. Лена полулежала на кровати с надетыми на голову наушниками плеера и листала толстенный западногерманский каталог "ОТТО".

— Чего делаешь? — поинтересовался Денис и с размаху сел в кресло возле стола. Лена сказала:

— Тебя не учили стучать?

— Я стучал, просто ты в "ушах" не слышала.

Девушка стащила наушники с головы и выключила плеер. Денис протянул руку к плееру и спросил:

— Можно глянуть?

— Пожалуйста, — пожала плечами Лена. Денис завладел плеером и принялся изучать его. — А-а, "Сони Уокмен"! Сотня чеков в "Берёзе". А в "комке" — рублей девятьсот. Где взяла?

— Дед подарил на день рождения.

— Понятно, небось в "двухсотке" брал. Слушай, у тебя туда доступ есть?

— Куда?

— Ну, в "двухсотку".

— Иногда ездим с мамой.

— А если одна, без мамы?

— Исключено. А что?

— Джинса́ нужна позарез, размер L 32. Лучше всего "Ранглер", "Ливайс" или "Келвин Кляйн". Можно "Техас", "Брук Бразерс"… Кро́ссы, кстати, тоже нужны, "Рибок" или "Найк", сорок третий номер.

Лена взглянула на джинсы, в которые был облачён Денис.

— У тебя ведь есть уже. Мало?

— Можно подумать, у тебя только одна пара! И потом, я не себе.

— Другу, что ли?

— Можно сказать и так. Любой покупатель для меня — лучший друг.

Лена села на кровати и уставилась на Дениса.

— Ты что, фарцуешь шмотками? Спекулянт?

— Да. А чего такого? Существуют люди, которые хотят хорошо одеваться и готовы платить за это.

— Посадить могут.

— Ага, пускай попробуют. Тётя Валя замолвит словечко твоему деду, тот звякнет кому надо — отпустят, ещё и извинятся.

— Ну, ты и нахал, — Лена встала и прошлась по комнате. — Не будет дед за тебя заступаться. Ему репутация дороже. Он же член Политбюро! К нам сюда и Андропов приезжал, и Устинов…

— А Щёлоков, министр внутренних дел?

— Не помню… Вроде нет.

— Правильно. Щёлокову сейчас головной боли хватает, комитетчики его держат под колпаком.

— КГБ?

— Ну да. Убийство на Ждановской, слыхала? Менты там грохнули майора КГБ пару лет назад, Андропов взял дело под личный контроль и стал копать под руководство МВД. Все "голоса" об этом болтали — мол, это всего лишь повод, чтобы заняться Щёлоковым. Они с Андроповым терпеть друг друга не могут, хоть и оба на короткой ноге с Брежневым. Так что не будет милиция связываться с родственником секретаря ЦК КПСС Ванина. Время неподходящее.

— Давай сменим тему, — Лена присела на стол. — Зачем тебе "двухсотка"? Ты с твоим опытом и с рук купишь и джинсы, и кроссовки.

— Во-первых, с рук гораздо дороже. Во-вторых, могут нае… обмануть, подсунут какую-нибудь "Верею" или "Рилу" с фирменным лейбаком. Или, например, индийский "Милтонс".

— Ты же вроде разбираешься, сразу определишь — фирма́ или нет.

— Знаешь, в каких условиях иногда приходится покупать? В темноте не разглядишь. И потом, по рукам ходит в основном дерьмо всякое — Гонконг, Макао, Корея… Азиаты штампуют, сечёшь?

Денис потянулся, откровенно разглядывая девушку.

— Короче, достанешь портки? А я с тобой наваром поделюсь, пятьдесят на пятьдесят.

— Наваром?

— Ну, прибылью.

— Мне не нужны деньги.

— Да ладно! А чего тебе нужно?

— Итальянцев достанешь?

— В смысле, "пласты"? Ну, то есть альбомы.

— Не обязательно, можно кассеты. Лишь бы запись была хорошая, а переписать — не проблема.

— Уж это точно, с такой-то аппаратурой, какая у вас здесь стоит… Чего желаете-с? Пупо, Умберто Тоцци, Тото Кутуньо, Рикардо Фольи, Аль Бано и Ромину?

— Всего и много! — засмеялась Лена. — Пупо у меня есть, Аль Бано с Роминой — тоже.

— Могу ещё достать запись финалистов Сан-Ремо этого года. И прошлого тоже.

— Серьёзно?!

— Зачем мне обманывать свою… Кстати, кем мы друг другу приходимся, если моя тётка — жена твоего деда?

— Моя мама — сводная двоюродная сестра твоего папы. Значит, ты — мой двоюродный дядюшка, хоть и старше меня всего на два года.

— Возраст — не помеха.

— В каком смысле?

— Во всех… племяннушка.

х х х

— Давайте ещё поиграем! — закапризничала Лена.

— Будет, Ленок, будет, — сказал Антон Глебович. — Если мы хотим ещё побывать на конном заводе, пора ехать.

— К тому же кегельбан здесь какой-то… необорудованный, — поддержал его Денис. — Автоматов нет, кегли надо самому расставлять…

— Ну, может, хотя бы в баре посидим?

Антон Глебович посмотрел на часы.

— Он откроется только через сорок минут. И потом, я за рулём, мне спиртное нельзя, а вам незачем с утра выпивать.

— Можно взять молочный коктейль, с клубникой или с шоколадом.

— Нечего, нечего. Поехали.

Лена надулась, но замолчала. Они поднялись из цокольного этажа в модерново отделанный холл главного корпуса пансионата "Лужайка".

— А неплохой пансионатик отгрохали себе "слуги народа", — ехидно заметил Денис. — Значит, всё правительство проводит здесь выходные?

— Правительство — это Совет министров, — объяснил Антон Глебович. — У них имеются свои пансионаты. Тут недалеко, например, "Лесной дар". А в "Лужайку" ездят сотрудники ЦК.

— Что же, у них дач нет? — поинтересовался Денис.

— Дачи полагаются тем, кто рангом повыше. Хотя в своё время и "Лесной дар", и "Лужайку" построили именно как альтернативу персональным дачам. Хрущёв хотел, чтобы партийные работники и члены правительства общались между собой не только по будням, но и в выходные. Обсуждали бы разные важные дела… А как его сняли в шестьдесят четвёртом, так всё вернулось на круги своя. Главные руководители опять разъехались по дачам, а пансионаты отдали среднему звену.

— Понятно, — хмыкнул Денис.

— Хотя иногда и высшие чины наезжают. Вон, "Лесной дар" обожает посещать Галина Леонидовна Брежнева.

— Она ведь не высший чин, — сказал Денис.

— Она — нет, а папа её?

Разговаривая, троица добралась до автостоянки. Антон Глебович открыл дверцы серо-голубого "Мерседеса-Бенца W 116".

— Рассаживайтесь, молодёжь.

Лена заняла переднее пассажирское сидение, Денис сел сзади. Антон Глебович вывел машину из ворот на неширокую дорогу, ведущую через лес.

— Мало здесь побыли, — затянула своё Лена.

— Ленок, не ворчи. Сейчас на лошадке покатаешься, — пробормотал Антон Глебович и надавил на газ.

Но обещанное катание не состоялось — на конном заводе проводилась санобработка. Это, разумеется, не улучшило настроение Лены. Она нахохлилась и на обратном пути демонстративно не поддерживала разговор, а молча смотрела в боковое окно.

Антон Глебович расспрашивал Дениса о его работе. Денис отвечал неохотно, общими фразами: трудится по распределению в подмосковной районной газетке, приходится каждый день мотаться на электричке в Осельцово и обратно.

— А ты что же, хотел сразу в "Правду" или в "Известия"? — усмехнулся Антон Глебович.

— Да ну, зачем… — отмахивался Денис. — Мне бы в "Литературку" или в "Иностранку"…

— А почему именно туда?

— Ну, с "Иностранкой", наверное, и так ясно, почему. А "Литературка" много такого публикует, чего другим изданиям нельзя. Острые материалы. Щекочихин, Рост, Ваксберг… Вы разве не читали?

— Читал. Очередное гнездо свили, как и везде.

— Кто свил? Какое гнездо?

Антон Глебович махнул рукой:

— Критики, прости господи… Пис-с-с-сатели…

Шоссе проходило через деревню со смешным названием Байки. И тут пришлось остановиться: путь перегородили тягач-лесовоз с лежавшим на боку прицепом и врезавшийся в него автобус ПАЗ. Рядом с машинами бурлила небольшая толпа — видимо, из неудачливых пассажиров автобуса. Они обступили обоих шоферов, которые в яростном споре тщетно пытались родить истину о том, кто виноват в случившемся.

— Похоже, это у них надолго, — озабоченно сказал Антон Глебович. — Гаишники ещё не явились. Придётся ехать в объезд, через Осельцово. Посидите, я сейчас узнаю…

Он вышел из машины и подошёл к толпе.

— Вот зачем дядя Антон туда попёрся? — недовольно спросила Лена. — Чем он может помочь? Лично оттащит грузовик? Только время теряем.

— Комплекс начальства, — буркнул Денис.

— Чего?

— Ничего, это я так.

Шоссе перед "мерседесом" переходила, переваливаясь, бабка с ведром картошки.

— Ещё и карга эта откуда-то взялась! — раздражённо сказала Лена и надавила на сигнал. Раздался мощный резкий гудок, бабка вздрогнула и выронила ведро. Оно грохнулось на асфальт, картофелины раскатились.

— На фига это было делать? — прошипел Денис. Лена, сама испугавшись, съёжилась на сиденье. Бабка, причитая, с трудом опустилась на колени и принялась собирать рассыпанный урожай. Часть толпы переключила своё внимание на "мерседес". Антон Глебович торопливо проделал серию успокаивающих жестов, после чего с пылающим лицом подбежал к бабке и помог ей собрать картофелины. Он донёс наполненное ведро до обочины, долго извинялся перед бабкой, потом сел в машину и яростно захлопнул дверцу.

— Кто бибикнул?! — рявкнул он.

— Я! — тут же ответил Денис. — Извините меня, Антон Глебович!

— Какого чёрта?

— Не знаю, что на меня нашло… Захотелось подшутить.

— Подшутить?! Люди и так раздражены, а он тут выё… выёживается! Не дай бог бабку кондрашка бы хватил!

— Дядя Антон, но ведь всё обошлось, — пропищала Лена. Антон Глебович завёл двигатель и развернул машину.

— А если бы не обошлось? — сказал он. — Вы поставьте себя на место этих людей! Приезжают какие-то пижоны на иностранной машине, пугают бабушку…

— Кстати, а почему мы не на "волге"? — неожиданно спросил Денис сзади. Антон Глебович побагровел:

— При чём тут "волга" — не "волга"! Не надо злить народ! Ему и так живётся… не совсем хорошо.

— Ой, да неужели? — округлив глаза, спросила Лена. — А что такое, дядя Антон? Почему нашему замечательному народу нехорошо живётся?

— Потому что народ не имеет доступа в двухсотую секцию ГУМа, стоит в очередях и не ездит отдыхать в пансионаты типа "Лужайки". — сказал Денис.

— Хватит болтовни! — бросил Антон Глебович.

До самой дачи в машине больше не было произнесено ни одного слова. Антон Глебович загнал "мерседес" в гараж. Выйдя из него, он увидел Лену. Племянница, вооружившись ракеткой, подбрасывала жёлтый теннисный мяч. Она спросила:

— Дядя Антон, покидаем мячик до обеда?

— Настроения нет, — сердито ответил тот. — И, кстати, Лена, хочу тебя предупредить… Поменьше общайся с этим… новоявленным родственником. Ничему хорошему ты от него не наберёшься.

— Вы так думаете?

— Уверен.

— Большое спасибо за совет.

Лена подхватила мячик и удалилась на корт.

х х х

Раздался звонок.

— Наконец-то, — облегчённо прошептала Камила. Она с размаху загасила сигарету в переполненной пепельнице, вышла в прихожую и открыла дверь. На пороге стояли Деметр и Коста. Последний имел жалкий вид — его спортивный костюм был грязен, в курчавых волосах торчали репьи, и от него ощутимо несло помойкой. Вдобавок низ правой штанины был порван, на синей ткани виднелись пятна крови.

— Сука! — жалобно пропищал Коста.

Камила хоть и восприняла это высказывание на свой счёт, — от Косты ведь всего можно было ожидать — но тут же овладела собой. Она приложила палец к губам, выхватила из гардероба первую попавшуюся кофту, вышла на лестничную площадку и захлопнула дверь квартиры.

— На улицу! — скомандовала она.

Трое карлинцев спустились на лифте на первый этаж, покинули подъезд и, миновав подворотню, вышли на набережную.

— Рассказывайте в подробностях, что произошло, — велела Камила.

— Сука! — повторил Коста.

— Лейтенант Беркиши! — проговорила Камила сквозь зубы, пытаясь совладать с яростью. — извольте соблюдать субординацию и вообще принятые нормы поведения! Как вы смеете оскорблять…

— Коста не оскорбляет тебя, тётя Камила, — встрял Деметр. — Это он про собаку, которая его искусала. Видите? — он показал на пострадавшую ногу Косты.

— Собака искусала? — Камила остыла. — Немедленно в посольство, к врачу! Надо сделать инъекцию от бешенства…

— Не надо! — взвизгнул Коста. — Не хосю! Уколов боюсь! Доктор Циммерман меня тозе колол, колол…

— Какой доктор Циммерман? — поинтересовался Деметр.

— Его лечащий врач в дернишской больнице, во время войны — пояснила Камила.

— Не надо! — повторил Коста, умоляюще глядя на Камилу глазами, полными слёз. Деметр его поддержал:

— Нет необходимости колоть, тётя Камила. Эта собака — точно не бешеная.

— Откуда ты знаешь?

— А вот мы сейчас всё расскажем…

— Сначала — к врачу. Рану надо в любом случае обработать. Поедем на машине… Нет, придётся вернуться в квартиру, чтобы Коста переоделся и привёл себя в божеский вид.

х х х

Посольский врач, не задавая лишних вопросов, обработал укушенное место на ноге Косты и наложил повязку. После процедуры все трое вышли за ограду посольства, на улицу с труднопроизносимым названием "Плющиха".

— Пойдём вон в тот парк, — сказала Камила, указывая на противоположную сторону улицы. — Там есть где посидеть.

Они углубились в парк, выбрали малолюдное место и сели на скамейку.

— Теперь рассказывайте.

Деметр и Коста переглянулись.

— Ты говори, — мрачно буркнул успокоившийся Коста. И Деметр принялся излагать их с Костой злоключения.

Всесторонне рассмотрев вероятные препятствия и собственные возможности, они решили, что проще всего (вернее, наименее сложно) будет позаимствовать "Доктрину" для микрофильмирования на даче её автора, министра обороны. Разумеется, не было гарантии, что экземпляр документа лежит там в каком-нибудь сейфе. Но Деметр и особенно Коста были оптимистами по жизни. К тому же другого варианта действий не просматривалось пока даже на горизонте.

В результате недолгого, но интенсивного мозгового штурма Коста придумал проникнуть на особо охраняемую территорию с помощью службы утилизации отходов. Без неё в современном мире обойтись невозможно, даже такие небожители как король Карлинии Сандер VII Каримитр и президент США Рональд Рейган вынуждены опосредованно пользоваться услугами мусорщиков. И Коста с Деметром устроили наблюдение за въездными воротами загородной резиденции министра, окружённой высоким кирпичным забором.

Мусоровоз посещал дачу через день, примерно в одно и то же время. Это была машина старой системы, в Европе такими давно уже не пользовались. Она представляла собой платформу на грузовом шасси с небольшим подъёмным краном. При помощи крана мусорщики выгружали с платформы порожние контейнеры и ставили на их место заполненные. Сложность состояла лишь в том, чтобы не ошибиться с пустым контейнером — выбрать именно тот, который будет установлен на территории дачи.

В день очередного визита мусоровоза Коста занял место в лесных зарослях неподалёку от ворот. Вид он имел крайне экстравагантный — на его верхнюю одежду был приклеен весь мусор, который удалось обнаружить на близлежащих помойках: картофельные очистки, консервные банки, мятые газеты, картонные треугольные пакеты из-под молока и разные другие неаппетитные вещи. Камуфляж Коста и Деметр приготовили вместе.

— У них здесь цто, нет мусорных пакетов? — удивлялся Коста.

— У них здесь много чего нет, — ворчал Деметр, дыша через рот и с трудом сдерживая рвотные позывы. — Зато хоть не попадаются женские прокладки и тампоны…

— Гляди, они газеткой зопы вытирают! — обрадовался Коста, демонстрируя упомянутый предмет. Деметр не выдержал и отбежал в кусты…

Мусоровоз появился в обычное время. Он остановился у ворот; водитель вышел из кабины и нажал кнопку звонка, вмонтированную в кирпичный столб, на котором держалась одна из тяжёлых металлических створок. Коста вынырнул из зарослей и быстро забрался на платформу — он знал, что напарник водителя не увидит его в зеркало заднего вида. Косте повезло: пустым оказался лишь один контейнер, в который он и не замедлил залезть. Машина проехала по территории резиденции, сделала пару поворотов и остановилась у небольшой бетонной площадки. Кран подхватил "пустой" контейнер с Костой, грохнул его на площадку, забрал заполненный, и мусоровоз уехал.

Почти семь часов Коста пролежал в позе эмбриона. Пару раз кто-то подходил к контейнеру и высыпа́л в него мусор — Коста никак не реагировал. Время от времени доносились мужские и женские голоса, но Коста, конечно, не понимал, о чём они разговаривали.

Стемнело. Коста выждал ещё пару часов и принялся действовать. Его не волновало, сколько времени он потратит на поиски сейфа в огромном доме — опытный вор и взломщик надеялся на собственную интуицию. Коста выбрался из мусорного ящика, скинул верхнюю одежду с приклеенной дрянью — под нею он был облачён в спортивный костюм, который уже основательно пропитался как ингредиентами, так и ароматами помойки. Напротив бетонной площадки имелась дверь в стене дома, над ней горел фонарь. Коста машинально ощупал висевшую на поясе барсетку с необходимыми инструментами и двинулся к двери. Она оказалась не заперта. Коста открыл дверь, переступил через порог… и тут в его ногу с рычанием вцепилась немецкая овчарка. Ему удалось вырвать ногу из собачьей пасти и захлопнуть дверь.

Оставшаяся снаружи собака подняла неистовый лай. Откуда-то сверху мужской голос позвал: "Нора! Нора!" Послышались шаги, заскрипели ступени. Коста в панике заметался по прихожей, нырнул в первую попавшуюся дверь и оказался в гараже на две машины, слабо освещённом лампочкой в красном плафоне. Одно из парковочных мест занимал легковой автомобиль сороковых годов, рядом с ним стоял мотоцикл с коляской. Коста задвинул щеколду на двери, пробежался взглядом по стеллажу у стены. На стеллаже стояли пять или шесть канистр с бензином. Коста торопливо облил горючим машину, поджёг натёкшую лужу и выбежал через дверцу в створке гаражных ворот. Он даже не сообразил, что вновь оказался доступен для овчарки.

Но тут раздался взрыв. Створки ворот сорвало с петель, из гаража вырвалось пламя. Завыла сирена. Коста едва успел спрятаться за декоративным кустарником — со всех сторон сбегались люди. Одни, вооружившись огнетушителями, сражались с неистовым пламенем, другие кричали, размахивая руками; кто-то разматывал пожарный рукав. Коста вспомнил об овчарке и тут же увидел её — какой-то человек вёл собаку на поводке. Он водворил её в проволочный загон и запер.

Благодаря суматохе Косте удалось незаметно добраться до въездных ворот. Они как раз распахнулись, чтобы пропустить две пожарные машины. И Коста благополучно покинул территорию дачи.

х х х

— В общем, понятно. — сказала Камила, выслушав доклад Деметра и Косты. — идею с изъятием "Доктрины" непосредственно у её автора, министра обороны, можно забыть. Коста оказался в своём репертуаре. Нет смысла спрашивать, за каким дьяволом он поджёг гараж.

— Поцему говорите обо мне в третьем лице? — обиделся Коста.

— Это наиболее мягкое выражение моего недовольства, которое ты заслуживаешь.

Деметр вступился за напарника:

— Если бы Коста не отвлёк пожаром внимание охраны, он бы не смог выбраться за ограду.

— Русские говорят: если бы, да кабы, то во рту росли грибы. Не будем тратить время на ненужную дискуссию. Есть и ещё один фразеологический оборот: первый блин комом. Давайте думать о других способах выполнения порученной нам миссии. У кого какие предложения?

Часть III

В четверг Денис проснулся в благодушном настроении. "Хорошая штука — библиотечный день", — подумал он, нежась в постели. Ему, как и некоторым другим сотрудникам "Зари новой жизни", районной подмосковной газеты, один день трудовой недели предоставлялся "для работы с архивными и библиотечными материалами". Иными словами, по четвергам можно было не тащиться в Осельцово в вонючей и душной электричке. И Денис вовсю использовал условно-свободное время для занятия своей неофициальной работой.

Он принял душ, оделся, позавтракал разогретыми на сковородке сырниками и чаем с калорийной булочкой. План на день был подготовлен заранее: "Что-то давно я не наведывался в "комок" на "Комсе". Комиссионный магазин на Комсомольском проспекте, о котором подумал Денис, был наиболее близок к его дому.

Предназначенный для продажи "хабар" лежал в особой коробке под кроватью. Она пряталась за разным техническим барахлом — древним катушечным магнитофоном "Комета", корпусом трансляционного радиоприёмника "Ишим", упаковкой от кинопроектора "Волна". Матери было строго-настрого наказано не касаться всего этого добра, так что товар пребывал в безопасности.

Денис извлёк заветную коробку и переложил из неё в синюю спортивную сумку с эмблемой "Спартака": нераспечатанный блок кассет "Хитачи" (дизайн невзрачненький, но важна фирма, а не внешний вид. Жаль только, что 60 минут, а не 90 — их берут хуже, поскольку на одну сторону не всегда помещается запись целого альбома), семь девяностоминуток "Сони" (красненьких, "Си-Эйч-Эф", эти-то оторвут с руками!) и со вздохом перетасовал пяток синих кассет "БАСФ". Покрытие плёнки — "феррохром", то есть тип III, но поди убеди покупателя, что это лучше, чем обычный тип I — оксид железа! К тому же далеко не на всех магнитофонах переключатель типа лент имеет соответствующее положение… А между тем каждая кассета обошлась Денису аж в двадцать рублей. И почём, спрашивается, их продавать, чтобы хоть немного наварить? По двадцать одному? Сглупил, что купил.

Он вздохнул и убрал кассеты в сумку. Всё, пора отправляться. Он вышел из квартиры и нажал кнопку лифта.

Было самое начало сентября, и лето не думало сдавать позиции — погода стояла сухая и тёплая. У подъезда уборщица тётя Фрося и соседка с первого этажа обсуждали показанную накануне вторую серию фильма "Сегодня и завтра" с Гафтом, Борисовым и Гобзевой. Денис торопливо буркнул "Здрасьте" и направился к подворотне, ведущей на Плющиху.

Следуя вдоль улицы по направлению к клубу завода "Каучук", Денис, как всегда, сбавил шаг, чтобы полюбоваться приютившимся в глубине сада особняком, похожим на маленький за́мок. Когда-то здесь жил профессор медицины Снегирёв, а сейчас располагалось посольство Карлинии, о чём извещала блестящая табличка у ворот. На флагштоке рядом с изящным портиком висел в безветрии флаг с тремя горизонтальными полосками — синей, зелёной и чёрной. "Вот бы жить в Карлинии", — в который уже раз подумал Денис. — "Ни комсомольских собраний, ни овощебаз, ни дефицита…" Но особняк остался позади, а Дениса окутало вонючее облако выхлопных газов от проехавшего панелевоза.

х х х

В отделе комиссионного, где продавали технику, народу было немного. А уж потенциальные покупатели, как определил намётанным глазом Денис, и вовсе отсутствовали. Посетители просто пялились на импортную аппаратуру, как на выставке. Огромный двухкассетный "Шарп", дёргая стрелочками индикаторов уровня, воспроизводил последний альбом "Электрик Лайт Оркестра", на него заворожённо смотрела пара подростков. Денис вышел на улицу и стал прохаживаться вдоль витрины. Потом подвалил к только что покинувшим магазин мужчине и женщине обеспеченного вида и вполголоса спросил:

— Кассеты не нужны?

Мужик отрицательно покачал головой. Денис уже нацелился на длинноволосого тощего парня, также хорошо упакованного, но тут его сзади схватили за локоть и резко развернули.

—Ну что, жулик, попался?

Перед Денисом стоял, сверкая золотыми зубами в оскаленной пасти, крепкий мужик лет сорока, в джинсах, полосатой рубашке, лицензионных кроссовках "Адидас" и вельветовой кепочке. Несмотря на то, что в последний раз Денис видел этого типа одетым в тулуп и ушанку, он сразу узнал своего бывшего клиента — приезжего из Тюмени. У него земля ушла из-под ног. Он пролепетал:

— Простите?..

— Бог простит. Узнал я тебя! А ну, пошли в ментовку, спекулянт хренов!

— С какой стати? Вы кто? — старательно возмутился Денис.

— Дед Пихто! Это ведь ты загнал мне зимою негодный видак? Ты, обсосок!

На самом деле видеомагнитофон "Зенит", который Денис полгода назад сбыл тюменцу, прекрасно функционировал. Но, помимо того, что он был рассчитан на напряжение 120 вольт с частотой 60 герц, в нём использовался американский видеостандарт NTSC, отличный от европейских PAL и SECAM. Тюменец приобрёл практически бесполезный в отечественных условиях ящик, напичканный электроникой. Разумеется, при демонстрации прибора Денис воспользовался видеокассетой соответствующего стандарта. Он ведь надеялся, что никогда больше не встретит незадачливого покупателя…

— Одну минуточку! — Денис успокаивающе выставил ладонь свободной руки. — Сколько вы заплатили за видеомагнитофон? Я верну вам деньги прямо сейчас.

— Да ладно! — недоверчиво сказал мужик, но руку Дениса всё же отпустил. — У тебя с собой две с половиной "штуки"?

— Конечно. — Денис был сама уверенность. — Только давайте отойдём.

— Не думай сдристнуть, — предупредил тюменец. — Я бегаю шибко, как волк.

Они зашли за угол дома.

— Сейчас… — Денис полез в карман куртки, выхватил оттуда баллончик со слезоточивым газом и пшикнул в лицо мужику. Тот взревел матом и принялся тереть глаза, а Денис бросился наутёк. Он перебежал Комсомольский проспект на красный свет, чуть не попав под автобус. Оказавшись на противоположной стороне, он обернулся. Тюменец явно не намерен был отступать. Невзирая на резь в глазах, он умудрился добраться до перехода. Тут как раз загорелся зелёный свет, и преследователь Дениса косолапо затопал по "зебре", не переставая вытирать руками глаза. Денис рванул по направлению к метро…

Уповая на незнание тюменцем местности, Денис углубился в переулки и дворы. Страх гнал его с такой силой, что он больше не решался оборачиваться. "Вот в этом доме есть другой выход из подъезда" — лихорадочно подумал Денис. Он вбежал в полутёмный подъезд старой четырёхэтажки, где воняло вчерашними обедами и кошками, пролетел его насквозь и распахнул дверь на противоположной стороне. У двери не было ни доводчика, ни пружины, поэтому она с размаху ударила в локоть милиционера, который стоял перед подъездом и мирно попивал молоко из треугольного пакетика.

— Бл… ! — выразился милиционер, весь в молоке, и заорал вслед улепётывающему Денису:

— Стой! Стоять! Стрелять буду!

Денис счёл за благо выполнить приказание. Он с понурым видом подошёл к милиционеру:

— Извините, товарищ старший лейтенант, я нечаянно…

— Нечаянно бьют отчаянно! Ты куда это разогнался, а? Смотри, всю форму из-за тебя изгадил!

— Я… я компенсирую, — Денис извлёк из кармана бумажник. Милиционер побагровел:

— Взятку мне суёшь, спринтер?! А ну, пошли в отделение!

х х х

В одной из двух клеток "обезьянника" седьмого отделения милиции, куда облитый участковый привёл Дениса, сидели двое — седой верзила лет шестидесяти в спортивном костюме, который всё время молчал и улыбался, и упакованный в фирменную джинсу обаяшка примерно одного возраста с Денисом.

— Добрый день, товарищ по несчастью! — приветствовал обаяшка Дениса, когда того водворили во вторую клетку.

— Здравствуйте, — холодно произнёс Денис. Он не был настроен завязывать знакомство неизвестно с кем.

— Меня зовут Дмитрий, можно просто Митя, — носитель джинсы протянул руку сквозь прутья. Пришлось её пожать и представиться. Митя кивнул на седого:

— А это — Константин, Костя. Он немой. Как его будут допрашивать, непонятно.

Митя хихикнул. Денис позволил себе вежливо улыбнуться.

— Чего натворил, Денис? — поинтересовался Митя. Денис напрягся: "Подсадные, что ли? Но ведь они здесь уже сидели, когда меня привели…" Он сказал:

— Неудачно налетел с разбегу на мента… на участкового и облил его молоком.

— Надо же! И всё?

— Ну… участковый счёл, что я попытался сунуть ему в лапу.

В серых глазах Мити мелькнуло непонимание.

— То есть вы… — протянул он и выжидающе замолчал.

— Взятку! Он решил, что я предлагаю ему взятку.

— А-а, теперь понятно. — кивнул Митя.

После недолгого молчания Денис спросил:

— А вас за что?

Митя взглянул на улыбающегося Константина и ответил:

— У нас на удивление похожая история. Гуляли мы тут… ночью. Заблудились, забрели в какой-то двор. Кругом кирпичная стена, никак не найти выхода. Решили перелезть через стену. Первым на неё забрался Костя, спрыгнул вниз… А с той стороны, оказывается, стоял полиц… милиционер и, пардон, мочился. Костя сбил его с ног, они вместе упали. Милиционер разбил себе нос и обмочил брюки. Вот нас и привели сюда. Самое смешное, Денис, что всё произошло прямо здесь, в этом же переулке.

— И зачем вы гуляли ночью?

— Видите ли, я — писатель и журналист, собираю материалы о ночной жизни столицы для большого очерка…

— Где работаете?

— В редакции газеты "Вечерняя Москва".

— А он? — Денис кивнул на Константина.

— Костя давно уже на пенсии, но у него великолепно развито ночное зрение.

— А пользоваться фонариком Заратустра не велит? — усмехнулся Денис. Митя прищурился:

— При чём тут Заратустра?

— Как говорил Остап.

Митя напрягся.

— Остап Бульба?

— Нет, Бендер. Дмитрий, вы не знакомы с произведением "12 стульев"? И при этом окончили… Кстати, что вы окончили? Журфак?

— Это допрос? — холодно спросил Митя. — Мне казалось, что нашей общей задачей является освобождение из клеток, а не выяснение анкетных данных. Но я вам отвечу. Я окончил литературный факультет МГУ.

— Литературный? — поднял брови Денис. — Хм… А почему вы не предъявили милиционерам свои документы? Членский билет, например. Или удостоверение сотрудника редакции.

— У меня нет с собою документов.

— Странно.

— Давайте лучше подумаем, как нам покинуть данное заведение по возможности быстро и незаметно.

— Вы авантюрист, Дмитрий.

— Соглашусь с вами, Денис. Посмотрите, пожалуйста, дежурный на месте? Мне из нашей клетки не видно.

Денис посмотрел.

— Да, на месте.

— Ну что ж, подождём, пока он уйдёт.

— Куда? В туалет?

— Хотя бы, — пожал плечами Митя. — Но это на крайний случай — в туалете он долго не пробудет. Я слышал, милиционеры что-то говорили про сегодняшнее собрание в одиннадцать часов, а сейчас как раз без десяти одиннадцать.

— Дежурный вряд ли уйдёт со своего поста.

— Вы, главное, наблюдайте.

— Если только нами не займутся раньше, — пробормотал Денис.

Но не прошло и десяти минут, как дежурный и правда покинул свой пост за стеклом. Денис сказал вполголоса:

— Он ушёл.

— Отлично, — отозвался Митя. Он тронул за плечо Костю, который сидел на скамье, тупо глядя перед собой и по-прежнему улыбаясь, показал на дверь клетки и сделал жест, будто открывает замок. Костя ещё шире улыбнулся, снял кроссовку и достал из неё кусок толстой проволоки. Потом он поднялся со скамьи, подошёл к двери, просунул руки сквозь решётку и принялся ковыряться проволокой в замочной скважине. Менее чем через четверть минуты дверь клетки оказалась открыта.

— Супер! — выдохнул поражённый Денис.

— Вас освободить? — вежливо предложил Митя. После недолгого колебания Денис сказал:

— Если не трудно.

— Косте — не трудно, — веско произнёс Митя и указал Косте на Дениса. С замком его клетки верзила справился ещё быстрее.

— А теперь покинем участок, пока не вернулся дежурный — сказал Митя.

х х х

Седьмое отделение милиции располагалось в двухэтажном кирпичном доме в Оболенском переулке. Чтобы не попасться на глаза милиционерам, Денис увёл оттуда своих новых знакомых кружным путём. Они проникли во двор позади отделения, миновали детскую площадку с качелями и песочницами и вновь вышли в переулок в месте его пересечения с другим переулком, Олсуфьевским. Пройдя по нему от начала до конца, троица перешла через Большую Пироговскую улицу и оказалась в сквере Девичьего Поля, а затем — на стадионе "Буревестник". Там тренировались то ли участники спортивных секций, то ли студенческие физкультурные группы; на трибунах сидели немногочисленные скучающие зрители.

— Здесь нас вряд ли будут искать, — сказал Денис, когда все трое заняли длинную лавку в первом труду. — Опять же Константин у нас в спортивном костюме.

— Полагаюсь на вас, Денис. Хотя, на мой взгляд, стадион — слишком людное и открытое место.

— Ага, "мы здесь торчим у всех на виду, как три тополя на Плющихе", да?

Митя никак не отреагировал. Денис продолжил, наблюдая за ним:

— Кстати, Плющиха — у нас за спиной.

— Вы хорошо знаете этот район.

— Живу в нём с детства.

— Вы нас здорово выручили, Денис, — с чувством произнёс Митя. — но мне надо срочно позвонить. Где тут ближайший таксофон?

— У клуба "Каучук". — показал рукой Денис.

— Тогда, с вашего разрешения, я отлучусь ненадолго…

Митя вынул бумажник и высыпал на ладонь мелкие советские монетки.

— Чёрт, ни одной двушки, — пробормотал он.

— А гривенники на что?

— Гривенники?

— Дмитрий, вы не в курсе, что автоматы принимают десятикопеечные монеты?

— А-а-а… — протянул Митя и пошёл звонить. Когда он вернулся, Денис, насмешливо на него глядя, сказал:

— Колитесь, Дмитрий. Откуда вы, из какой страны? И как вас зовут на самом деле?

х х х

— Я давно подозревала, что наша разведшкола деградировала за последние годы, — сказала Камила. — Вас разоблачил даже не сотрудник КГБ, а обычный, рядовой русский!

— Не нас, а Деметра, — обиженно сказал Коста. — Я вообсе молцял, притворялся глухонемым. Цтобы этот Денис не понял, цто я не говорю по-русски.

— Коста, не надо мне объяснять очевидное. С тебя вообще взятки гладки. А ты, племянничек, расскажи в подробностях, на чём прокололся.

Деметр стал загибать пальцы:

— Первое. Я не понял выражения "сунуть в лапу", что означает "дать взятку". А оно, оказывается, здесь в ходу. Вообще криминальная субкультура в Союзе пользуется большой популярностью. Воровские песни, жаргон… Знаете, какой у них тут самый популярный телесериал? Про банду, которая орудовала в Москве сразу после войны!

— Ну, вообще-то самый популярный — про русского разведчика в аппарате Шелленберга, который сорвал сепаратные переговоры верхушки Третьего рейха с союзниками. Ладно. Дальше!

— Второе. Я не узнал цитату из "12 стульев"…

— А должен был узнать! Ты же выдал себя за журналиста и писателя! "12 стульев" — одна из культовых книг в России.

— Наверное, просто забыл…

— Отлично. Дальше!

— Я сказал Денису, что окончил литературный факультет Московского университета. А такого, оказывается, вовсе не существует, есть филологический.

Камила только вздохнула.

— Ну, дальше по мелочи, — забормотал Денис. — Не отреагировал на ещё одну цитату из популярного фильма… кстати, тоже криминального… не знал, что таксофоны принимают не только двухкопеечные, но и десятикопеечные монеты…

— Это не мелочи! — резко сказала Камила. — Это далеко не мелочи! Вот на таких вот "мелочах" резиденты обычно и прокалываются! Что ж, поздравляю, племянничек. Своё первое задание ты благополучно провалил.

— Не провалил, — возразил Деметр. — Я сказал Денису, что я — карлинский журналист, пишу большой очерк о Союзе. Предъявил ему паспорт и наши деньги.

— А как ты объяснил ваш с Костой арест?

— Сказал, что заблудились ночью во дворах и решили перелезть через стену. Мы и на самом деле ошиблись — влезли на территорию стоматологической клиники вместо Академии Генерального штаба. Дворы у них смежные, и ограды ничем не отличаются.

— Об этом у нас будет отдельный разговор. И что дальше?

— Денис вызвался оказывать мне содействие в сборе материала. Не бесплатно, конечно.

— Сколько он хочет?

— Валюту брать опасается — за это дают немалые сроки. Предложил расплачиваться с ним натурой: западной одеждой, японской техникой. Всё это можно приобрести в "Берёзке", валютном магазине.

— Знаю. Не слишком ли много ваш Денис хочет? Сомневаюсь, что его помощь окажется продуктивна, а вот риска прибавится.

— Мы побывали у него дома, — с торжествующим видом произнёс Деметр.

— Ну и что?

— У них в большой комнате висит на стене фотография Глеба Ванина.

— Члена политбюро?

— Именно! Денис — племянник второй жены Ванина.

х х х

По случаю хорошей сентябрьской погоды стол был накрыт на террасе. На первое гости получили борщ украинский с пампушками, щедро сдобренный сметаной и зеленью, на второе — жарко́е в горшочках. Несмотря на то, что в трапезе принимали участие только четыре человека, большой стол был уставлен салатниками, блюдами с нарезанными мясными деликатесами и сыром, соусниками с майонезом и кетчупом и прочей снедью. На десерт подали шарики мороженого трёх сортов и вкуснейший вишнёвый компот.

— На приёме в посольстве нас так не угощали, — заметил Деметр, поглощая мороженое.

— А я бы побывала на таком приёме! — мечтательно сказала Лена. — В Кремле доводилось, а вот в иностранном посольстве… М-м-м-м!

— Можно устроить, Лена, — отреагировала Камила. — В конце концов, этого требует элементарная вежливость. Вы нас пригласили к себе на дачу, мы в ответ пригласим вас в посольство Карлинии.

— А меня? — ревниво спросил Денис. — Всё-таки это я вас познакомил!

— Само собой, — кивнул Деметр.

Камила продолжила:

— Мне у вас очень нравится! Этот дом, наверное, до революции принадлежал какому-нибудь помещику?

Лена равнодушно пожала плечами:

— Понятия не имею. Лучше расскажите о Карлинии! Я ведь о ней почти ничего не знаю. Там у вас правит король, да?

— Совершенно верно, — кивнула Камила. — Его величество Сандер VII из династии Каримитров. На престоле — с пятьдесят второго года, как и Елизавета II. Сменил умершего отца, Сандера VI.

— И принцы с принцессами есть?

— У короля — двое детей. Кронпринцу Киру, наследнику престола, сейчас двадцать восемь. Принцесса Инара на два года его старше.

— Здо-о-рово! — протянула Лена. — Прямо как в сказке!

— В сказке! — фыркнул Денис. — Сказка — это вся жизнь у них там. Причём не только у королей, но и у рабочего класса, — последние слова он произнёс с издевательской интонацией. — Шмотья навалом, техники всякой навалом, видаки, пласты́ свободно продаются. Книги читай какие хочешь, хоть "Лолиту", хоть "Доктора Живаго"…

— Кто о чём, — нахмурилась Лена. — А социальные проблемы? Безработица, инфляция? Я видела в последней "Международной панораме"…

Денис засмеялся:

— Да ладно! Можно подумать, что ты её и правда смотришь!

— Представь себе! Надо же быть в курсе…

— Чего? Моды? Тебя только это и интересует в репортажах международников — кто как одет. Понятное дело, единственное окно…

— Не только!

— Тогда скажи, кто вёл передачу, которую ты смотрела!

— Не помню. Зорин, кажется.

— А вот и нет! Генрих Боровик!

— Какая разница!

— Ребята, ребята, — улыбнулась Камила. — Не надо спорить. Я не смотрю вашу "Международную панораму", но смею утверждать, что в Карлинии инфляция сильно замедлилась за последние три года — дукат укрепился. Безработные, конечно, у нас есть, но они получают пособие. Разумеется, в Карлинии есть свои проблемы. А в какой стране их нет?

— В нашей, — брякнула Лена.

За столом засмеялись все, включая Дениса. Он сказал:

— Племяннушка, ты не на комсомольском собрании! Жаль, не довелось тебе пожить жизнью простых советских людей.

Лена обиделась:

— Конечно, одному тебе довелось, дядюшка!

— Всё, всё, Ленок, умолкаю, — Денис примирительно поднял руки. — Пойдёмте лучше кино смотреть.

х х х

Киномеханик привёз, как обычно, два фильма: один новый советский и один зарубежный. Сеанс начался с отечественного. Это была драма о молодом лесорубе, который "замутил", по выражению Дениса, роман с девушкой-шофёром, а потом вдруг женился на другой женщине, белокурой красавице и, как выяснилось позже, той ещё стерве. Главный герой получил травму позвоночника от упавшего дерева и оказался прикован к постели. Красавица-жена от него сбежала, а девушка-шофёр, узнав об этом, приехала и принялась самоотверженно ухаживать за ним.

Фильм настолько пронял Лену, что она засморкала весь платочек и перешла на бумажные салфетки. Денис же отпускал время от времени циничные комментарии, вызывая её негодование и неодобрительное покачивание головой Камилы. А Деметр с интересом наблюдал за экранной жизнью героев — действовать было всё равно ещё рано.

У драмы оказался трогательный хэппи-энд. Лена чуть ли не зарыдала в голос и убежала приводить себя в порядок.

— Очень хорошая картина, — сказала Камила.

— Только абсолютно не жизненная, — заметил Денис.

— Ну, почему же? — пожал плечами Деметр. — Такая история могла произойти где угодно, в том числе у нас в Карлинии.

— Я не о месте действия, — отмахнулся Денис; он явно намеревался затеять спор, но тут вернулась Лена с покрасневшими глазами и сказала:

— Давайте скорей смотреть иностранный, я хоть отвлекусь…

Сеанс продолжился. Настала очередь экранизации романа Агаты Кристи "Зеркало треснуло" со сногсшибательным актёрским составом: Элизабет Тейлор, Ким Новак, Тони Кёртис… Картина двухлетней давности только что вышла в советский прокат в несколько урезанном виде — в частности, напрочь отсутствовал начальный эпизод, где мисс Марпл раскрывает жителям английской деревушки имя убийцы в детективном фильме, показ которого прервался из-за поломки проектора. Но экранное действо полностью завладело вниманием Лены и Дениса, и Деметр, понаблюдав за ними какое-то время, переглянулся с Камилой и тихонько вышел из биллиардной.

"Исключительная удача", — думал он. — "Глеб Ванин — в Москве, его жена — в санатории, сын от первого брака — в командировке, а дочь — на отдыхе в Гаграх."

Деметр вошёл в кабинет и огляделся. Как же это старичьё обожает древнюю громоздкую мебель, обтянутую кожей! Он вынул из кармана латексные перчатки и натянул их на руки. Лишь бы оперативные уроки Косты не прошли даром — по понятным причинам его ни в коем случае нельзя было тащить с собой сюда, на дачу. И Коста сидел сейчас в километре от дачи, в укромном уголке леса. Если Деметру понадобится консультация, он в любой момент сможет связаться с Костой по особой рации с защищённым каналом — её прислали дипломатическим грузом из Катоны.

Сделав глубокий вдох, Деметр подступил к сейфу — древний коричневый железный ящик был вмонтировал в массивную дубовую тумбу. Он взялся за ручку… и дверца сейфа, скрипнув, открылась. Невероятное везение! Деметр уселся на пол и принялся выгребать содержимое. В основном это были древние картонные папки с истрёпанными тесёмками. Он торопливо просматривал каждую папку — нужное отсутствовало…

Покончив с сейфом, Деметр полез в ящики стола. Ничего! То есть документов там лежало очень много, но среди них не было искомой "Доктрины". Досадуя, он обвёл взглядом книжные шкафы. В них теснились тома Ленина, Сталина, Брежнева, Большой Советской энциклопедии… "Вряд ли Ванин будет держать "Доктрину" в книжном шкафу, — подумал Деметр. — "Похоже, здесь её вообще нет." Визит на дачу прошёл впустую.

х х х

Ужин устроили в форме пикника. Рядом с беседкой, под навесом, было оборудовано место для мангала. Денис приготовил отличный шашлык из свиной вырезки — Деметру это блюдо оказалось внове. Вскоре Камила с извинениями распрощалась с хозяевами, сославшись на то, что ей нужно подготовить какой-то отчёт, но Деметр знал, что на самом деле её волновал Коста, брошенный в одиночестве в соседнем лесу.

Шашлык запивали водкой и пивом — Денис обнаружил на кухне целых пять ящиков чешского "Праздроя". Сам он приналёг на "Посольскую" и вскоре, пошатываясь, удалился спать.

Сентябрьские сумерки тянулись долго. Деметр и Лена сидели в беседке, потягивали пиво и курили. "Праздрой" развязал Лене язык, она расчувствовалась и принялась откровенничать с новым знакомым.

— При бабушке было лучше всего, — говорила она, вытирая слезинки.

— Бабушка давно покинула вас? — спросил Деметр; в его голосе звучало искреннее сочувствие.

— Пять лет назад, я тогда училась в девятом классе. И родители вскоре развелись, хотя жили вроде бы нормально. Не скажу, что душа в душу, но всё-таки…

— Чем занимаются ваши родители?

Лена открыла новую бутылку и предложила:

— Слушайте, Деметр, давайте перейдём на "ты"! И вообще мне удобнее называть вас Димой. Вы… ты не против?

Деметр усмехнулся:

— Совершенно не против. Согласен. Значит, твои родители?..

— Мама преподаёт в педагогическом, на кафедре русского языка. Отец — гендиректор… — она запнулась — одного крупного предприятия.

— Не бойся, я не шпион и не собираюсь выпытывать у тебя секретные сведения, — засмеялся Деметр. — Не хочешь — не говори.

Повисло неловкое молчание. Деметр ругал себя за проявленный интерес к Лениным родителям, который вообще не имел отношения к делу, но вызвал у неё подозрение.

— Извини, что лезу тебе в душу, — заговорил он вкрадчиво-сочувственно. — Сменим тему, если желаешь. Но у меня сложилось впечатление, что ты не в восторге от новой жены твоего деда…

Лену вдруг прорвало:

— Эта Валентина — сука старая, стерва!

— Тише, тише! — испугался Деметр. — Ещё услышит кто-нибудь из обслуги.

— А пускай слышат! Пускай даже донесут ей! Только год прошёл после бабушкиной смерти — она тут как тут, нарисовалась, невеста хренова!

— Как они познакомились, Валентина и товарищ Ванин?

Лена презрительно фыркнула:

— Она работала врачихой в Первой поликлинике… ну, в правительственной, Четвёртого главного управления.

— Слыхал о такой, — кивнул Деметр.

— У деда после смерти бабушки начались проблемы с сердцем, он и зачастил туда. Вот Валентина и принялась его окручивать. И окрутила-таки.

Лена залпом выпила полбутылки пива.

— Поженились они с дедом. Валентина возглавила отделение терапии — ну, ещё бы… И давай деду на мозги капать, в основном по поводу здорового образа жизни — и то тебе нельзя, и это… Потом перешла на нас с мамой и на дядю Антона: дескать, разбаловал ты их, Глеб, с ними надо построже. Затем принялась указывать деду, какие ему читать книжки и журналы. В конце концов дед вспылил, высказал ей всё, что думает. Но в этой среде разводиться не принято, и дед просто перестал приезжать на дачу. Теперь постоянно сидит в Москве.

— У него имеется московская квартира?

— Конечно! Пока была жива бабушка, они там почти не жили, всё время проводили здесь.

— Да-а-а, — протянул Деметр. — Скверно. Шумный город, даже погулять негде.

— Ну, квартира — в тихом районе, в зелёном. Рядом — парк имени этого… Мандельштама. Но разве в одних прогулках дело?

— Нет, конечно, не в прогулках, — машинально проговорил Деметр, думая о другом.

Часть IV

От площади Дзержинского к месту постоянной службы Анатолий Анатольевич ехал на метро. Тянут ребята с ремонтом его "москвича". Не по злому умыслу, конечно, тянут. У них и своей работы полно. А потом, "москвич" у Анатолия Анатольевича уже старенький, "четыреста двенадцатый", выпущенный девять лет назад — ремонтируй не ремонтируй…

На "Проспекте Маркса" из вагона вышло много народу, и Анатолий Анатольевич сел на одно из освободившихся мест. Набычившись, он разглядывал пассажиров. Две явные студенточки о чём-то щебечут и хихикают. О парнях, наверное. Развлекаются, пока молодые. Интересно, где учатся? Если выйдут вместе с ним на "Фрунзенской", значит, или в "меде", или в "педе". Медики или педики. Поедут дальше — стало быть, университетские, блатные: вряд ли такие моднючие шалавы учатся в институте радиоэлектроники на юго-западе. Отсидят свои пять лет… или в МГУ сидят шесть?.. получат дипломы, устроятся на какую-нибудь синекуру и тоже будут родителей презирать, как дочь Инна.

Анатолий Анатольевич засопел. Сколько раз он жалел о том, что не заставил в своё время дочь идти в "мед" или хотя бы в "пед"! Сейчас бы настоящим делом занималась, людей бы лечила или детишек учила в школе. А то вишь ты — в Мориса Тореза ей приспичило, иностранные языки изучать! И ведь изучила: английский основной, испанский дополнительный. Книжки западные переводит, помогает вероятному врагу вести идеологическую борьбу против нашей страны. А его, родного отца, называет "реликтом отжившей эпохи" — не в глаза, конечно, но сам слышал, как матери говорила. Это что ещё такое?! Вернуться бы сейчас лет на тридцать назад, он бы ей показал "отжившую эпоху"! Нет, не те нынче времена…

Хохотушки покинули вагон вслед за ним на "Фрунзенской". Еле успели выскочить, пока двери не закрылись — так увлеклись своей трепотнёй. У молодёжи ветер в голове… Анатолий Анатольевич встал на ступеньки эскалатора и принялся изучать лица пассажиров, которые ехали вниз. Вон тот мужик с большим футляром то ли от контрабаса, то ли от виолончели явно уже зенки залил, несмотря на раннее время. Анатолий Анатольевич не удержался — сглотнул. Нет, не думать! Думать об этом запрещено! Он вновь прокрутил в памяти разговор, завершившийся минут двадцать назад в кабинете генерал-майора Пресненского.

— Учтите, товарищ Омутищев, — ледяным тоном говорил моложавый генерал, облачённый в отлично сшитый в спецателье костюм из английского материала. — мы не посмотрим на ваши былые заслуги. Надо ли вам напоминать, что вы однажды уже пострадали от своего пагубного пристрастия к алкоголю?

Ещё бы… Чем выше залетел — тем больнее падать. Вот и упал одиннадцать лет назад капитан Омутищев из четырнадцатого корпуса Кремля, где размещалось Управление по охране руководителей партии и правительства (та самая "девятка") в коменданты совминовского дома, в прокуренный кабинет на его первом этаже. Опять-таки из-за Инны, из-за доченьки родной. Она в то время училась в восьмом классе. Притащила откуда-то машинописную копию "Собачьего сердца". Нет, Анатолий Анатольевич не орал и не топал ногами, обнаружив в своём доме запрещённую книжку. Просто молча отнял её у Инны и разорвал в клочки, а клочки потом сжёг на балконе. Впрочем, дочь тоже не лила слёзы и не закатывала истерику (его характер!) Просто перестала его замечать. А он запил. Да, вот тогда-то всё и началось… А сейчас, похоже, продолжилось.

Анатолий Анатольевич вошёл в подъезд жилого дома улучшенной планировки, построенного в самом конце шестидесятых специально для партийных и правительственных чиновников. Дежурная Тося, женщина средних лет, которую высокопоставленные жильцы почему-то называли лифтёршей, сидела за освещённым лампой столом у лестницы. Увидев коменданта, она расплылась в улыбке, обнажив металлические зубы, и поздоровалась:

— Доброе утро, Анатолянатолич!

— Здравствуй, Тосенька, — ответил он.

Из дежурки вышел сотрудник "девятки" Коля, одетый в тесноватый костюм с галстуком.

— Здравия желаю, Анатолий Анатольевич!

— Привет, Коля. — комендант окинул его взглядом. — Костюмчик-то расставлять пора, а? Мускулы не влезают!

Посмеялись. По пути в кабинет Анатолий Анатольевич подумал: "Интересно, кто из них донёс? Коля? Или Юра? А может, Миша?" Сотрудники "девятки" дежурили в подъезде круглосуточно, ведь в четырёхкомнатной квартире на восьмом этаже обитал член Политбюро ЦК КПСС Глеб Вячеславович Ванин. Года три назад он начал жить здесь постоянно, хотя у него имелась государственная дача. И хлопот у "девятки" прибавилось.

"Нет, всё-таки Миша", — пришёл к выводу Анатолий Анатольевич, проанализировав свои наблюдения. Он достал из ящика стола початую пачку "Космоса", вынул сигарету, прикурил от спички. Михаил Чокля, красавчик-брюнет из Молдавии. Брови, как у молодого Брежнева, бабам на погибель. Карьеру желает в столице сделать, сучёнок! Из молодых да ранних. Не курит, не пьёт. "А вот мне выпить хочется, аж зубы сводит". Комендант посмотрел на часы. Всего лишь начало десятого, ещё почти два часа ждать, пока начнут продавать спиртное. "Может, здесь чего завалялось?" — безнадёжно подумал Анатолий Анатольевич. Но он и так знал, что в кабинете ничего нет. Всё имевшееся он выпил, а заначек Анатолий Анатольевич не делает, поскольку это считается одним из признаков алкоголизма.

Анатолий Анатольевич раздражённо задавил окурок в пепельнице и включил трёхпрограммный приёмник. Некоторое время машинально щёлкал клавишами, даже не пытаясь вслушиваться в передачи. Потом достал бумажник, подсчитал наличность. На одну "Столичную" точно хватит, и на закусить, если не роскошествовать… Пожалуй, можно будет купить полбуханки чёрного и в соседнем овощном разжиться солёными огурчиками в пакетике — дряблыми, текущими, но всё-таки съедобными. Он выключил радио, встал и вышел из кабинета. Проходя мимо Тоси, бросил ей:

— Я скоро приду.

До гастронома пешкодралом — минут пять. И сразу — к заведующей насчёт водки. А заартачится, что, мол, рано ещё — ткнёт ей в лицо красную книжечку с золотым тиснением. Анатолий Анатольевич вовсе не собирается бухать прямо сейчас, как бы ни горели трубы. Потерпит. Только надо, чтобы выпивка находилась в доступности… а там видно будет.

х х х

— Дом я определил методом исключения, — сказал Деметр. — статусу Ванина соответствуют только два жилых дома в непосредственной близости от парка имени Мандельштама… кстати, это не тот Мандельштам, не поэт, который скончался в Гулаге, а его однофамилец, революционер.

— Не отвлекайся. — сказала Камила.

— Хорошо… Значит, первый дом был построен в шестьдесят девятом, второй — в семидесятом, но в нём самые большие квартиры — трёхкомнатные. А в первом есть и четырёх-, и даже пятикомнатные. Ванин стал членом политбюро как раз в начале шестьдесят девятого, до этого был кандидатом. Дом построили, и он в него заселился. У подъезда торчат здоровяки в штатском, явные сотрудники КГБ. По статусу такая охрана положена только членам Политбюро.

— Может быть, в доме проживает ещё какой-нибудь член?

— Во всяком случае, у второго дома никто не дежурит. И я несколько раз видел, как по утрам в дом входит пожилой мужик, похоже, алкаш. Он там не живёт, а сидит до вечера в кабинете на первом этаже и выпивает — я подсмотрел в окно. А иногда и ночевать остаётся, если крепко выпьет. Скорее всего, это какой-то менеджер дома… Или как они здесь называются? Завхоз, комендант?

— Он не заметил тебя, когда ты подглядывал в окно?

— Не заметил. А сегодня нам с Костой повезло: комендант отправился в ближайший магазин за водкой, причём в такое время, когда она ещё не продаётся, задолго до одиннадцати утра. И не включил сигнализацию.

— У него кабинет на сигнализации?

— Представь себе. Даже лампочка красная имеется — чтобы, значит, всякие грабители зря не рисковали. Так что Коста без лишнего риска отомкнул дверь лоджии, которая ведёт в его кабинет. Я пошарил в бумагах, нашёл список жильцов и альбом с кальками — с планировкой квартир. Ванин проживает именно там, на восьмом этаже, в четырёхкомнатной. Как мне сказала Елена, сейчас он в отпуске, в Ялте.

— И каким образом ты собираешься попасть в квартиру?

— Есть у меня одна идейка…

х х х

Тёмный сентябрьский вечер. Из наземного вестибюля станции метро "Фрунзенская", изуродованного недостроенным Дворцом Молодёжи, вышли Камила, Деметр и Коста. Они свернули налево и двинулись вдоль ограды парка имени Мандельштама по направлению к элитному дому, где проживал Ванин.

— Всё-таки зря ты, тётя Камила, пошла с нами, — сказал Деметр. — мы и сами справимся. А вдруг на тебя обратит внимание милицейский патруль? Они тут часто шляются. Потребуют предъявить документы. Что делает вечером одинокая гражданка Карлинии возле правительственного дома?

— Деметр, я лучше знаю здешние реалии, — возразила Камила и посмотрела на часы. — Через семь минут московский "Спартак" будет играть с английским "Арсеналом". Кубок УЕФА по футболу, ты разве не в курсе? Все мужчины приклеятся в телевизорам.

— Я футболом не интересуюсь, — буркнул Деметр.

— Я тозе, — поддакнул Коста.

— И потом, те, кто на дежурстве, не смотрят телевизор, — добавил Деметр. Его тётка усмехнулась:

— Не забудь — у меня дипломатический паспорт. А что я делаю возле элитного дома… Ищу музей-усадьбу Льва Толстого. Кстати, она и правда недалеко.

— В десятом часу вечера?

— Местные считают иностранцев чудаками, так что объяснение прокатит. А я, если что, сообщу вам о внешней опасности.

— Какая может быть внешняя опасность… — начал было Деметр, но Коста перебил его:

— Присли.

Камила оглядела двенадцатиэтажную громаду из светлого кирпича.

— Оба подъезда — за углом — показал Деметр. — так что тебе туда, тётя Камила. А мы с "дедулей" воспользуемся пожарной лестницей с другой стороны.

— Держите рацию включённой, — напомнила Камила и отправилась в указанном направлении. Деметр и Коста зашагали к дальнему углу здания. Они перелезли через перила лоджии на первом этаже, предварительно изучив обстановку в кабинете коменданта. Там горела настольная лампа и работал цветной телевизор архаичного вида — на экране уже бегали футболисты. Комендант спал на столе, сжимая в руке фаянсовую кружку; рядом на полу валялись две водочные бутылки.

— Полезли, — скомандовал Деметр.

Пожарная лестница помещалась в торце лоджии, в специальной нише. Вверху она упиралась в прямоугольный люк с металлической крышкой — такие люки отделяли один этаж от другого.

Восхождение начал Деметр, но им с Костой тут же пришлось поменяться местами — Деметру было не под силу поднять тяжёлую крышку. Коста же справился с этим без особых проблем. Так они оказались на втором этаже, потом на третьем, четвёртом… "Только бы кто-нибудь из жильцов не вышел на лоджию", — думал Деметр. Судя по плану, со второго этажа по шестой шли трёхкомнатные квартиры, в которых комнаты с лоджиями служили спальнями. Наибольшей опасности авантюристы подверглись на шестом этаже: дверь в комнату была приоткрыта, и изнутри доносились голоса, мужской и женский. К счастью, широкое окно закрывали с внутренней стороны плотные шторы, а пара явно приступила к занятию любовью и не обращала внимания на внешние помехи. "Мужик, наверное, тоже не интересуется футболом. А может, ему сильно приспичило", — мельком подумал Деметр.

Наконец добрались до квартиры Ванина на восьмом этаже. Коста открыл дверь, и напарники оказались в обставленной старой мебелью большой комнате — то ли гостиной, то ли столовой. За дверью справа располагалась столь же просторная кухня, за дверью слева — небольшой холл, смежный с прихожей. Двустворчатые застеклённые двери вели из прихожей во вторую половину квартиры.

— Вот кабинет, — уверенно сказал Деметр. Коста пробежался лучом фонарика по корешкам книг: книжные шкафы размещались в небольшом аппендиксе напротив кабинета.

— Даже не вздумай! — прошипел Деметр. Его напарник обиделся:

— Книзки нельзя зець!

— Кто бы говорил, — пробормотал Деметр и вошёл в кабинет. — Боже, ну почему у них везде такое нагромождение мебели?

— Свет вклюци, — посоветовал Коста.

— Ну да, чтобы снаружи увидели.

— Сторы плотные, не увидят.

Деметр задёрнул шторы, включил люстру и огляделся.

— Похоже, здесь вообще нет сейфа. Пошарю в столе.

— Я пока книзецки посмотрю, — сказал Коста.

— Зачем? Ты же не знаешь русского языка.

— А всё равно, интересно.

Деметр махнул рукой и принялся выдвигать ящики письменного стола. Искомое обнаружилось уже во втором по счёту ящике — белая картонная папка с машинописной наклейкой "Размещение тактического и оперативно-тактического ЯО в целях укрепления евростратегического направления". Коротко — "Доктрина Устинова".

— Есть! — прохрипел Деметр. Он положил папку на стол, раскрыл её и достал из кармана миниатюрную "Минольту".

Коста между тем изучал содержимое книжных шкафов. Он вытянул наугад одну книгу — её обложку украшал коллаж из фотографий разных пожаров: лесного, степного, торфяного, промышенного. Это очень качественно выполненное издание с описанием техники и методов борьбы с огненной стихией подарил Ванину на память автор, его давний друг, крупный чин в подразделении МВД, занимавшемся пожарной охраной. Коста заворожённо листал книгу, задерживаясь на фотографиях. Он позабыл обо всём на свете…

Деметр извёл три кассеты на фотографирование "Доктрины". Он убрал папку в стол, и тут засигналила рация. Голос Камилы звучал отчаянно:

— К дому подъехали пожарные машины! Ты не уследил за грёбаным Костой?! Бегите!

Деметр чертыхнулся и выбежал из кабинета. Коста мирно сидел на корточках рядом с книжным шкафом и листал книгу.

— Это ты?!

— Цто — я? — Коста непонимающе посмотрел на Деметра. Тот принюхался и почуял слабый запах гари.

— Когда успел поджечь?

— Я ницего не подзыгал! — Коста замотал головой. Я сидел тут, книзку рассматривал…

"И правда, похоже, наш старый пироман ни при чём", — подумал Деметр. Он крикнул:

— Скорее, линяем!

Оба бросились в столовую. Из лоджии двумя этажами ниже поднимались клубы дыма, зловеще озарённые пламенем. Деметр скомандовал:

— Спускаемся по внутренней лестнице!

— Поймают! — взвизгнул Коста. — Я — здесь!

Он решительно поднял крышку люка и полез вниз. Деметр плюнул, выбежал из квартиры на лестничную площадку и запрыгал по ступенькам…

х х х

На следующее утро председатель КГБ Юрий Андропов получил справку-донесение о случившемся. Из неё следовало, что в ночь с 14 на 15 сентября 1982 г. возник пожар в квартире № 13 дома № 6 по переулку Хользунова, в котором проживают партийные и государственные деятели. Причиной пожара стало неосторожное обращение с огнём (зажжённые свечи упали на паркетный пол, в лужицу виски "Уайт Хорс" из ранее разбившейся бутылки; пламя перекинулось на занавески, шторы, затем на мягкую мебель и т.д.). В момент возникновения пожара в жилом помещении находились ответственный квартиросъёмщик тов. N, а также гр-ка Кедрова Анастасия Валентиновна, 1963 г.р., уроженка г. Ростова-на-Дону. Оба пребывали в состоянии сильного алкогольного опьянения. Оба практически не пострадали. <…>

В то же время сотрудниками МВД был задержан Коста Беркиши, 1918 г.р., гражданин Карлинии. В момент задержания он пытался покинуть лоджию первого этажа, чем и привлёк внимание сотрудников. При нём обнаружена книга "Специальная техника по борьбе с пожарами" с дарственной надписью её автора, генерал-майора Гришевича, члену Политбюро, секретарю ЦК КПСС Г.В. Ванину, проживающему в квартире № 18 вышеуказанного дома. Беркиши не смог дать никаких объяснений относительно своего пребывания в квартире тов. Ванина. Он производит впечатление слабоумного, направлен на психиатрическую экспертизу.

Дежурная А. Водоносова показала, что вскоре после прибытия пожарной команды видела человека, который быстрым шагом спустился по лестнице в вестибюль первого подъезда и выбежал на улицу. Водоносовой он не знаком, под её описание не подходит никто из проживающих в доме…

х х х

День, на который был назначен обмен, выдался дождливым — осень, пококетничав с летом на протяжении всего сентября, всё-таки вступила в свои права. Дворники работали в полную силу, но струи заливали ветровое стекло, и тогда красные габаритные огни едущей впереди серой "Вольво 240", в которой сидел Мило Тереш, словно размазывались и становились похожими на два факела.

— Я прошу прощения… Далеко ещё? — спросил Деметр.

Мрачный водитель, управлявший служебной БМВ 745, буркнул:

— Недалеко.

Деметра не удовлетворил столь расплывчатый ответ, но капитан КСБ Варамас, сидевший на переднем пассажирском сиденье, был более словоохотлив:

— До Нерица ещё километра три, а оттуда до границы рукой подать. Пара километров.

Удовлетворённый Деметр ответил:

— Спасибо, господин капитан.

Помолчали. Потом капитан, который всю дорогу разглагольствовал о погоде и о новом кинобоевике "Конан-варвар", вдруг сказал:

— И на кой чёрт нашим понадобился этот Беркиши? Дебил, пироман, к тому же работал когда-то на Шуншу-Секури.

— Коста — непревзойдённый вор и взломщик, — Деметр подчеркнул своё близкое знакомство с Беркиши, назвав того по имени.

— Он неуправляем! — припечатал Варамас.

— Зато надёжен, — возразил Деметр. — Не выдал ни меня, ни Камилу Пренгу. А в КГБ умеют допрашивать.

— Это ты мне рассказываешь? — фыркнул капитан. — Они ничего не смогли выбить из Беркиши просто потому, что он — идиот.

На языке у Деметра завертелся дерзкий ответ, но от справился с соблазном и сказал:

— К тому же без его участия мы вряд ли получили бы текст "Доктрины".

— Хочешь сказать, что ты не смог бы проникнуть самостоятельно в квартиру в обычном московском жилом доме?

— Это был необычный дом. Начнём с того, что я нипочём бы не открыл дверь лоджии снаружи…

Варамас поморщился м махнул рукой, показывая, что не намерен далее обсуждать Косту Беркиши. Но сдаваться он не собирался и совершил заход с другой стороны:

— А Мило Тереш нам бы ещё пригодился. Я бы не стал его менять.

— Он ведь младший брат резидента Слобо Тереша? — уточнил Деметр.

— Да, ну и что?

— Слобо взяли в конце шестьдесят девятого с поличным. Он оказался шестёркой, хоть и напускал на себя фасон. Я смотрел материалы дела Мило — по-моему, он ещё более мелкая сошка, чем брат.

— "Более мелкая"! — передразнил капитан и, не зная, что ещё сказать, ворчливо напутствовал:

— Ты, Лин-Ради, главное, узнай Беркиши. Тебя для этого и взяли на операцию, чтобы тильванцы не подсунули нам кого-нибудь другого. А рассуждать о резидентах предоставь опытным старшим коллегам.

В душе Деметра забурлил вулкан склоки, но тут водитель сказал:

— Приехали.

За разговором Деметр не заметил, как они проскочили пустынный городок и оказались у пограничной заставы "Нериц-4". "Вольво" уже стоял, дымя выхлопом, на парковке перед одноэтажным каменным зданием с плоской крышей, над которой развевался флаг Карлинии. Сбоку от здания торчала сторожевая вышка с площадкой под шиферным навесом; вправо и влево тянулась колючая проволока. Двое сотрудников КСБ вывели из салона "вольво" Мило Тереша — невысокого мужчину лет тридцати с тёмными, коротко стрижеными волосами. Он был в наручниках. Третий сотрудник держал над резидентом раскрытый коричневый зонтик.

— Пошли, — скомандовал Варамас.

Деметр вылез из машины и натянул на голову капюшон куртки.

Пятеро "безопасников" и один тильванский шпион пересекли заставу насквозь и вышли на узкую асфальтированную дорожку, которая вела через полосу вспаханной земли к аналогичному зданию на тильванской стороне.

— Опаздывают, — заметил Варамас, взглянув на часы.

Один из сотрудников КСБ обратился к Терешу:

— Должен ещё раз предупредить вас, господин Тереш, что нам отдан приказ применить оружие, если вы попытаетесь бежать.

Тильванец молча кивнул. Потянулись минуты. Деметр отчаянно захотел курить. Он уже собрался обратиться к капитану за разрешением, но тут из тильванской заставы вышел человек средних лет в костюме и шляпе. Он, печатая шаг форменными ботинками, подошёл к карлинцам, коротко кивнул вместо приветствия и сказал по-карлински:

— Майор Юран Зизи.

Варамас тоже кивнул и представился:

— Капитан Ян Варамас.

— К сожалению, обмен не состоится.

— В чём дело? — нахмурился капитан.

— Мы не имеем возможности предоставить обменную личность со своей стороны.

— Что-то случилось с Костой Беркиши?

— Он совершил побег во время транспортировки к оговоренному месту обмена.

Деметр тихонько присвистнул. Варамас нахмурился и спросил:

— Могу я узнать подробности произошедшего?

— Произошедшее выходит за рамки компетенции КСБ Карлинии, — отчеканил тильванский майор. — Обстоятельства побега есть внутреннее дело Тильвании. Этим занимается Секур-Хиш.

— Понятно.

После краткой бюрократической процедуры с бумагами Варамас произнёс:

— Возвращаемся в Катону.

Деметр обратил внимание, что Тереш заметно расслабился и даже заулыбался. Когда его сажали в машину, он предложил:

— А давайте где-нибудь посидим. Выпьем, закусим.

— С чего это ты так повеселел? — поинтересовался Варамас.

— Они прислали майора Зизи. Значит, меня, скорее всего, грохнули бы где-нибудь по дороге в столицу. Я думаю, ваш Беркиши попробовал сделал ноги, и Зизи пристрелил его при попытке к бегству.

— Зизи не мог иметь таких полномочий. Беркиши — добыча КГБ, а не Секур-Хиша. Советам Коста даром не нужен, чекисты просто оказали товарищескую помощь вашей конторе, предоставив его для обмена.

— Я не могу знать все подробности. Но для меня только что прояснилась моя дальнейшая судьба. Господин капитан, я согласен на все предложения, которые были сделаны мне ранее, и готов сотрудничать с Королевской службой безопасности.

— Ишь, как запел! — фыркнул Варамас.

— Всё-таки нервы у вас крепкие, — сказал Деметр Терешу. — Ничем себя не выдали при виде этого вашего Зизи.

— А что же, мне следовало при всех закатить истерику?

— Ладно, поехали докладываться полковнику Боци, — сказал капитан. — а насчёт выпить — это уж как потом карта ляжет.

Эпилог

Члены семьи секретаря ЦК КПСС Ванина собрались в гостиной у работающего телевизора. Валентина Захаровна сидела в неудобной позе — словно аршин проглотила — на самом кончике стула и теребила жемчужное ожерелье на полной шее. Антон Глебович, напротив, демонстративно развалился в мягком кресле и дымил сигаретой, не обращая внимания на то, что мачеха то и дело бросала на него негодующие взгляды. Татьяна Глебовна и Лена сидели со скорбными лицами на диване, прижавшись друг к другу.

На экране цветного "Рубина-Ц230" диктор Игорь Кириллов, облачённый в чёрный костюм с чёрным галстуком, зачитывал постановление:

— Образовать комиссию по организации похорон Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР Леонида Ильича Брежнева в следующем составе: товарищи Андропов Юрий Владимирович — председатель…

Валентина Захаровна издала странный звук: то ли пискнула, то ли взвизгнула. А Кириллов продолжал:

— Горбачёв Михаил Сергеевич, Гришин Виктор Васильевич, Громыко Андрей Андреевич, Пельше Арвид Янович, Тихонов Николай Александрович, Устинов Дмитрий Фёдорович, Черненко Константин Устинович, Ванин Глеб Вячеславович...

Валентина Захаровна сжала ожерелье так, что ладонь у неё побелела, и сказала звенящим голосом:

— Всё! Это — всё!

— Что — всё, Валентина Захаровна? — нарочито-равнодушным тоном произнёс Антон Глебович.

— Председатель похорон — Андропов! Значит, он и будет следующим генсекретарём! Я-то была уверена, что они изберут вашего отца!

— Почему вы были так уверены?

— Потому что у Андропова отказали почки, а у Черненки — эмфизема лёгких. Глеб Вячеславович — самый здоровый из них. А его даже не назвали в числе первых — засунули после Устинова, во второй состав!

— Это не театр, Валентина Захаровна, — процедила сквозь зубы Татьяна Глебовна. — Здесь нет первого состава, второго состава…

Лена испуганно взглянула на мать и осторожно погладила её по руке.

— По алфавиту и по значимости Глеба должны были назвать сразу же после Андропова, — не унималась её мачеха.

— И что из этого следует? — спросил Ванин-младший.

— То, что его хотят убрать на вторые роли.

— Господи! — воскликнула Татьяна Глебовна. — Вы… Какие глупости вы говорите, Валентина Захаровна!

— Ты меня ещё дурой назови! — угрожающе произнесла Валентина Захаровна и встала со стула. — Поеду в Москву, вызнаю у Глеба всё подробно — что и как. Заночую там.

Татьяна Глебовна тоже поднялась с дивана:

— Оставьте папу в покое! Ему сейчас не до ваших вопросов… допросов!

— Ты будешь мне указывать, как мне поступать? — сказала Валентина Захаровна и вышла в коридор, где стоял круглый столик с телефонами. Оставшиеся в гостиной слышали, как она набирает номер и вызывает машину. Татьяна Глебовна с отчаянием посмотрела на брата:

— Антон, сделай что-нибудь! Папе сейчас меньше всего нужен визит этой…

— Что я могу? — огрызнулся Антон Глебович. — Связать её?

— Тогда поезжай вместе с Валентиной.

— Зачем?

— Приглушишь её темперамент. Я волнуюсь за отца.

— Поеду один, на своей машине. Даже лучше будет, если её опережу, — сказал Антон Глебович и поднялся с кресла. Лена тоже вскочила:

— Я с тобой, дядя Антон!

— Сиди, — бросил он. Татьяна Глебовна тоже запротестовала:

— Лена, не оставляй меня одну!

х х х

На следующее утро на дачу приехал Денис. Татьяна Глебовна холодно с ним поздоровалась и укрылась в своей комнате на втором этаже. А Лена спросила:

— Ты почему не на работе? У вас же сейчас горячая пора — траурные выпуски и всё такое…

— Я ещё поеду сегодня в редакцию, чуть попозже, — сказал Денис. — Ты никому не говорила, что здесь, на даче, побывали карлинцы?

— Никому. А что?

— "Голоса" передали, что твой дедушка впал в немилость у Политбюро из-за того, что его квартиру ограбил карлинец.

— А при чём здесь дедушка? Это кагэбешники виноваты, прошляпили грабителя! Алкаш этот, Анатолий Анатольевич, и его громилы.

— Лена, Лена! — Денис покачал головой. — Ты что, не понимаешь, в какой стране живёшь? Какой-нибудь незадачливый карманник слямзит у тебя партбилет по ошибке, а тебя исключат из партии за его утерю! Так же и с квартирой… Товарищ Ванин утратил бдительность, потерял доверие.

— Кошмар! Подожди, но… это ведь не те двое, не Деметр с Камилой! Там попался какой-то свихнувшийся старик. Он и украл-то всего лишь дурацкую книжку, совершенно несекретную.

Денис коротко простонал и обхватил ладонью затылок.

— Что? — испугалась Лена.

— Я не говорил тебе… Этот старик — хороший знакомый Деметра. И если он расскажет…

Лена охнула и закрыла руками рот. Из прихожей донёсся зычный голос Валентины Захаровны:

— Таня! Лена!

Денис вышел в прихожую.

— Здрасьте, тётя Валя.

— А, и ты здесь, племянничек! Что ж, наслаждайся комфортом, пока есть возможность!

Валентина Захаровна раздражённо швырнула каракулевое пальто на туалетный столик.

— Вы о чём?

Со второго этажа спустилась Татьяна Глебовна.

— Здравствуйте, Валентина Захаровна. А где Антон?

— Твой брат остался с твоим отцом, — Валентина Захаровна упёрла пухлые руки в объёмистые бока. — Они там запили. Ещё и коменданта к себе в компанию взяли, пьяницу этого, Анатолия Анатольевича. А он и рад на дармовщинку, козёл…

— Запили?

— Сегодня утром Глеба Вячеславовича вызвали на Старую площадь и предложили уйти на пенсию. Всё! С этой дачи нас выгонят, засунут в какую-нибудь деревянную халупу в Жуковке. Или в Петрово-Дальнем, как Хруща. "Двухсотки" лишат. Может, и из квартиры попросят. Что? Довольны?

— Валентина Захаровна, вы даже раскраснелись от осознания столь ужасной перспективы. — звенящим голосом произнесла Татьяна Глебовна. Та никак не отреагировала, но тут Денис ляпнул:

— По крайней мере, хоть не расстреляют, как при Сталине. Ни Глеба Вячеславовича, ни вас, тётя.

Валентина Захаровна закатила глаза и простонала:

— Господи, какой дурак!

 

Москва, октябрь — декабрь 2024 г.