Король Козлобород и банда с Бремена

Скачать в формате .doc можно здесь.

Фантастическая повесть
по мотивам сказок братьев Гримм

Часть I

— Фамилия, имя?

— Цигебарт фон Бремен.

— Возраст?

— Двадцать четыре локальных года.

— Место постоянного проживания?

— Замок Штромберг, планета Бремен, система звезды Лорелея, Свободный Рейх Тевтонских миров.

Сержант полиции, грузный бертиканец, в изумлении уставился на Цигебарта.

— Рейх? Я не ослышался?

— Ну да, рейх, — недоумённо ответил тот.

— Хм… Напишем просто: Тевтонские миры.

— Интересно, чем вам не нравится слово "рейх"? — спросил Цигебарт.

— Здесь я задаю вопросы! — строго сказал сержант. — Род занятий?

— Наследный принц.

— В каком смысле наследный принц?

— В прямом. Я — единственный сын его величества Румпеля III Бременского.

— С какой целью прибыли на планету Фрилард?

— С двумя целями: во-первых, найти себе невесту, во-вторых, набрать музыкантов для группы.

— Какой группы? Кантри, что ли, или фолк?

— Почему обязательно кантри или фолк?

— А у нас других, почитай, и нет. Сплошь деревни да фермы с хуторами — планета-то аграрная. Ну-кась…

Полицейский привстал из-за стола и наклонился вперёд. Его сальные ложноволосы потянулись к Цигебарту. Тот брезгливо отстранился. Сержант не обиделся — такая реакция была для него привычной:

— Не дёргайся, сынок… Видать, раньше не имел дел с бертиканцами?

— Бог мило… в смысле, нет, не имел.

Цигебарт задержал дыхание, чтобы не ощущать смешанный аромат затхлости и бриллиантина. Ложноволосы неприятно щекотали виски и уши.

— Кажись, не врёшь, — облегчённо выдохнул сержант, опускаясь обратно в кресло.

— А зачем мне врать? — удивился принц.

— Да больно вид у тебя подозрительный.

— Эта пижама — единственное, что у меня осталось из одежды.

— Что, и одёжу спёрли?

— Ну! Целый чемодан!

Сержант покрутил головой.

— Денег-то много взяли?

— Порядочно. Тысяч сто пятьдесят.

Полицейский присвистнул.

— Ну, ты даёшь, сынок! Кто же таскает с собой такую прорву наличными? А банковская карта у тебя есть?

— Пропала вместе с бумажником, а бумажник был в брюках. Я её заблокировал, но пока получу новую, пока то да сё…

— Ясно. Рассказывай, когда и при каких обстоятельствах обнаружил пропажу.

Цигебарт почесал в затылке.

— После очередного неудачного сватовства я так расстроился, что пустил арендованный флайер в свободный полёт — включил автопилот в рандомный режим. А сам… — Цигебарт запнулся.

— Ну? Чего сам-то?

Цигебарт виновато потупился.

— Бухать я начал…

Сержант нахмурился:

— Управление транспортным средством в нетрезвом состоянии… Хотя, автопилот… Но всё равно нехорошо! А ну как автоматика забарахлила бы?

— Не забарахлила, зато энергия кончилась. Я проснулся, с похмелюги голова трещит. Смотрю — лежит мой флайер в дремучем лесу. Ничего не работает, даже навигатор отрубился. Хотел было вызвать техслужбу, да никак не мог найти свой коммуникатор.

— Да, парень, ты даёшь!

— Сам в шоке. Вылез из флайера, как был в пижаме, пошёл по лесу. С бодуна жрать хочется, аж в брюхе звенит — закуску-то всю, какая с собой была, я накануне употребил. Иду, значит, через чащобу продираюсь, через овраги перепрыгиваю. И вдруг съестным повеяло! Не поймёшь, каким конкретно — кулинария и кулинария. Двинул ноги на запах. Выхожу на поляну — а там домик стоит. Одноэтажный, миленький такой, ну прямо терем-теремок. Вот от него-то, от домика этого, ресторанный аромат и шёл…

Полицейский оживился и протянул:

— Та-а-а-к!

— Я даже глазам не поверил, и носу тоже. Но факт налицо: стены — из ломтиков шашлыка, в окна студень вставлен, крыша заместо железа или шифера какого картофелем-фри крыта, а водосточные трубы — из толстенных таких макаронин. Разыскал я дверь. А дверь-то — огроменный свиной стейк, целиковый! Это каких же габаритов была сама хрюшка, из которой такой кусище вырезали? Зашёл внутрь, а там — стол из сырокопчёных колбас, вокруг — стулья… вернее, пуфики, профитролины такие здоровые, разными салатами нафаршированные. Ещё всякие шкафчики из котлет и полочки из хлеба… Да, а на дворе — колодец, пивом наполненный!

— Ладно, парень, не увлекайся описанием! У меня аж в брюхе забурчало, а до обеда ещё два часа. Что дальше-то было?

— Подзаправился я, пивом подлечился. Вернулся к флайеру, а там — ни вещичек, ни денег, да ещё на сиденье нагажено! Мало мне этих неприятностей, так ещё двое крылатых до полусмерти напугали, с неба спустившись…

— Патрульные, что ли?

— Да не знаю я, кто они… На пингвинов похожи, только летающие, и оба в мундирах.

— Точно, патрульные. Они огрисиане, их специально набирают для дежурства в тех краях…

— Каких краях?

— Ты расскажи до конца, а потом моя очередь настанет.

— В общем, я пытаюсь им объяснить, что со мною приключилось, а они только глазами хлопают и крыльями своими в лес показывают — иди, мол, откуда пришёл. Хорошо ещё, что мой галактический паспорт не украли — я его рукокрылым предъявил, а они тут же вцепились в меня своими ногами и притащили сюда. Вот и сижу здесь битый час в одной пижаме, только и сделал полезного, что банковскую карту заблокировал.

— Знаешь, сынок, а ты ведь в рубашке родился. Занесло тебя спьяну в самое опасное место на Фриларде…

— Не меня, а мой флайер.

— Неважно. Ты, конечно, слыхал о планете Гелиос III, её ещё называют Землёй?

Цигебарт помотал головой.

— Нет, не приходилось.

— Шутишь!

— Серьёзно, ничего не знаю!

— Неужто в школу не ходил?

— Не ходил! Меня придворные педагоги обучали.

— И чему же, интересно, они тебя обучали?

— Да всему. Музыке, танцам, фехтованию, стрельбе из всех видов оружия, верховой езде, вождению звездолёта, истории Бременской династии…

— Понятно. Значит, ты не в курсе. В общем, есть мнение, что все вы, существа вида хомо сапиенс, родом оттуда, с Гелиоса III. Примерно три тысячи лет назад твои предки начали осваивать Галактику. В результате до предела загаженную и перенаселённую Землю покинули почти все люди. На планете осталось около миллиона человек. Это были всякие ксенофобы, религиозные фанатики, ментальные фюреры, упёртые идиоты и прочие отходы вашего вида.

— В каждом стаде найдётся паршивая овца, — заметил Цигебарт.

— Безусловно. И, стало быть, принялись они вариться в собственном соку. Ничего хорошего из этого, конечно, не вышло — прогресс нулевой, преступность стопроцентная, экология — хуже некуда. А лет десять назад власть на Земле захватил сосланный туда Тинеола Биссельелла, бывший император Ковоса. Ну, это отдельная история… Короче говоря, после того, как Тинеола оказался на Земле, некоторые социологи, культурологи и политологи жутко заинтересовались землянами. Но изучать их жизнь в естественной среде было не только неудобно, но и опасно. И тогда Диронский университет общественных наук решил организовать на одной из планет Галактического Союза что-то вроде заповедника. Выбор пал на наш Фрилард — населения мало, природа богатая и на земную похожа. Огородили зону, вывезли с Гелиоса III несколько сотен особей — и готово дело! Тебе здорово повезло, что не натолкнулся на них. Избили бы до полусмерти, а не то так и жизни бы лишили.

— А что за гастрономический домик мне попался?

— Это пункт кормления. Видишь ли, земляне очень падки на дармовщинку, "на халяву", как они говорят. Вот служащие заповедника и возвели в разных местах заповедника такие съедобные строения.

— Хм… гораздо проще было бы сбрасывать им харчи с флайеров, а не заниматься этой архитектурной стряпнёй!

Полицейский развёл шестипалыми руками:

— Да не жрут они "просто еду"! Считают, что их специально откармливают с корыстными целями, может, скотине на съедение. Домики же они воспринимают как собственность местных жителей, а для землянина нет ничего милее, чем насолить гражданам Галактического Союза. Комплекс неполноценности, зависть, то да сё…

— Ну и типы, — хмыкнул Цигебарт.

— Хуже некуда, — поддакнул сержант. Он замолчал и занялся оформлением протокола, водя пальцами по сенсорной поверхности стола. Потом облегчённо откинулся на спинку кресла и сказал:

— Нуте-с, так. Мы известим твоего папашу-короля…

— Не известите.

— Почему?

— А он уже лет пять как преставился.

Сержант посмотрел на Цигебарта.

— Подожди… Но тогда ты пять лет назад сам должен был стать королём!

Цигебарт изобразил кривую улыбку.

— По бременскому закону я могу сесть на престол только после женитьбы. А жениться бременцам дозволяется с двадцати четырёх лет. Поэтому я и пустился на поиски спутницы жизни.

— А музыкальная группа?

— Это так… хобби. Раз уж всё равно путешествую.

— Кто же сейчас правит твоей планетой?

— Мой дядька-регент, младший брат отца. И у меня к вам просьба, господин сержант — не сообщайте ему о том, что со мной здесь приключилось. Он и так считает меня разгильдяем, несерьёзным человеком, не очень достойным трона королей Бременских.

— Как у вас там всё запущено! Ладно, твоё будущее величество. Денег, я так понимаю, у тебя не осталось?

— Я же говорил — жду, пока восстановят банковскую карту. Сказали, завтра будет готова,.

— Деньгами и одеждой я тебя ссужу: поносишь пока полицейскую форму, на нашем складе вроде есть. Что же касается проживания… Хочешь, переночуй сегодня у меня! Камира и Риле возражать не будут.

— Это ваши жена и… дочь или сын?

— Детишек-то покуда не нажили. Камира и Риле — два моих супружника. Мы, бертиканцы, трёхполые.

Цигебарт побледнел и сглотнул.

— Господин сержант, вы только не обижайтесь… А знакомых людей у вас нет, у кого можно было бы перекантоваться?

Сержант захохотал.

— Да ты, твоё величество, ксенофоб! Даром что тевтонец…

— Нет-нет, — запротестовал Цигебарт. — просто у нас на Бремене из разумных одни только человеки обитают, за редким исключением. Не привык я, понимаете?

— Понимаю. Нет, таких знакомых у меня нет. Даже не знаю, что с тобой делать. Отелей-то на Фриларде не имеется, без надобности они…

Полицейский задумался, потом спросил:

— А как ты относишься к животным?

— Смотря к каким, — настороженно ответил Цигебарт. — Раз в детстве увидел ольпинского мастодонта — на Бремен бродячий цирк прилетал, — так со страху в штаны напрудил.

— Я имею в виду земных домашних животных — собачек там, кошечек, уточек…

— А, к этим нормально отношусь. У нас большая псарня, ну, и кошек полон замок. Скотный двор опять же…

— Замечательно. Тогда отправляйся в лагерь для животных-беженцев…

Цигебарт вытаращился на сержанта.

— Чего-чего?! Может, мне ещё вместе с ними из одной лоханки хлебать? Вы в своём уме?

Сержант мгновенно потерял свой благодушный вид.

— Последите-ка за языком, молодой человек! И не перебивайте старших, тем более находящихся при исполнении на страже закона! Этот лагерь предназначен для сапиентированных домашних животных, которые в огромном количестве были выведены в лабораториях Герольского университета на планете Зигорис. Животных разбросало по всей Галактике, и далеко не везде они оказались в добрых руках. Вот для тех зверюшек и птичек, которым пришлось туго, и создали лагерь временного содержания. Пока они там живут, им подыскивают новые места обитания и работу.

Цигебарт успокоился.

— Ну… тогда другое дело. Далеко до этого лагеря?

До лагеря оказалось недалеко, и Цигебарт добрался туда пешком, не потратив ни гроша из небольшой суммы, которой его ссудил сердобольный сержант. Под лагерь переделали бывшую турбазу — её построил некий фрилардский фермер в расчёте на то, что свежий воздух, деревенский быт и первозданная природа привлекут массу гостей из разных систем. Но он просчитался. Желающих обитать в двухкомнатных "скворечниках" с удобствами на улице почему-то не находилось. Турбаза приносила одни убытки, и в конце концов фермер плюнул и продал её Галактическому Союзу.

Лагерь окружал некрашеный деревянный забор. Возле самых ворот стоял домик, на котором висела табличка "Администрация". Цигебарт направился туда.

В офисе за стойкой сидел мимикран с планеты Нилуссия и читал исторический роман — древнюю бумажную книгу. То, что это был именно мимикран и то, что книга была историческая, Цигебарт понял сразу: представитель администрации был так увлечён, что непроизвольно принимал образы разных героев книги — то расфуфыренной дамы с оголёнными плечами в шитом золотом платье, то вельможи в камзоле и в парике. На вошедшего он не обратил никакого внимания. Цигебарт подошёл к стойке и стукнул по звонку.

Мимикран вздрогнул и быстренько превратился в серьёзного молодого клерка в деловом костюме с галстуком.

— Чем могу быть вам полезен? — спросил он у Цигебарта.

— Вам должны были позвонить насчёт меня из полиции. Я — Цигебарт фон Бремен.

— А, да-да… — клерк заелозил пальцами по экрану терминала. — Временное содержание… Мне нужно уточнить несколько деталей. С какой вы планеты?

— Бремен.

— Какая система?

— Лорелея, Свободный Рейх Тевтонских миров…

— Рейх?! — глаза клерка, подобно рачьим, выползли из орбит. Цигебарта передёрнуло.

— Да что не так с рейхом-то?! Уже второй раз за сегодня это слово почему-то вызывает изумление!

Мимикран трансформировался в плюгавого хмыря с чёрными сальными волосами — чёлка падала ему на низкий лоб. Под носом у хмыря красовались противные квадратные усики. Одет он был в болотно-зелёный френч, на котором болтался крестообразный орден; на левом рукаве имелась красная повязка со стилизованным изображением какого-то паука в белом круге. Хмырь вскочил с места, вскинул правую руку ладонью вперёд и взвизгнул:

— Heil!

— Хайль! — машинально ответил Цигебарт.

Хмырь тут же обернулся огромной коричневой жабой — именно таков был истинный облик мимикран. Жаба неприветливо спросила:

— Я так понимаю, вы нацик?

— Какой ещё нацик?

— Неужто в школе не учились?

— Опять! Вы что, сговорились? Меня обучали придворные преподаватели!

—Плохо они вас обучали, если вы, вместо того чтобы дать мне в морду, ответили на приветствие.

— Почему я должен был дать вам в морду?

— Я настолько непохоже изобразил этого монстра?

— Какого монстра?

Мимикран тяжело вздохнул, надув пузыри по краям пасти.

— И при чём здесь рейх? — не унимался Цигебарт. — Слово "Reich" означает "империя", только и всего!

— Ладно, проехали... Куда бы вас определить? Вы вообще чем по жизни занимаетесь?

Цигебарт на всякий случай решил не заикаться насчёт поисков невесты — кто его знает, этого мимикрана, может, он нетрадиционной ориентации. Такое из себя изобразит, что лучше и не думать.

— Да вот, хочу организовать музыкальную группу…

Жаба удивлённо выпучила глаза и приняла образ Джона Леннона — его-то Цигебарт сразу узнал. Древний рок-идол выглядел весьма убедительно, имелись даже круглые очочки на носу.

— Да неужто?

— Ей-богу.

— Так вам прямая дорога в четырнадцатый коттедж! Понимаете, мы тут расселяем сапиенсов в коттеджах по принципу общности взглядов. Так мы избегаем проблем с несовместимостью особей, которая способна перейти во взаимное пожирание.

— То есть если поселить в одной комнате льва и ягнёнка, которые оба являются, скажем, приверженцами раблезианства, то за ягнёнка можно не волноваться?

— Разумеется! А вот окажись вместе, например, два кролика, один из которых исповедует зороастризм, а другой — шаманизм, я не поручусь за целость их ушей, шкурок и детородных органов… Разве у людей не так?

— Бывает, что и так.

— Вот видите! Вы хотите набрать группу, а в четырнадцатом как раз и проживают то ли лабухи, то ли вокалисты… Короче, вам там должно понравиться.

— И много их там проживает?

— Четверо. Идите-идите, не бойтесь, не съедят!

Четырнадцатый коттедж, как и все остальные, представлял собой дощатую постройку с двумя комнатами и крошечной прихожей. Обе комнаты были обставлены совершенно одинаково — пара простых деревянных кроватей, стол, два стула и шкаф для одежды. Цигебарта порадовало, что в коттедже было относительно чисто, если не считать некоторого количества шерсти и пуха. В прихожей он обнаружил подвешенную к потолку раскладушку, снял её, разложил в одной из комнат и прилёг, чтобы отдохнуть и обдумать дальнейшие действия. Завтра надо будет нанести визит в местное отделение банка для получения новой карты. Купить одежду. А потом что? Продолжить поиски невесты на Фриларде или отправиться дальше?

Цигебарт и сам не заметил, как задремал. Разбудило его шипение, которое в сгустившихся сумерках звучало особенно зловеще. Он вскочил, раскладушка под ним жалобно крякнула. Из темноты на него уставились два светящихся зелёных глаза.

— Ох, ё-моё! — пробормотал перепуганный принц.

— Ты чего здесь забыл, примат? — раздался высокий женский голос. У Цигебарта от страха отнялся язык.

— Я задала тебе вопрос! — прошипело существо.

— Ты… ты самка? — спросил Цигебарт первое, что пришло ему в голову.

— Я тебе сейчас такую самку покажу… самец недоделанный!

Вспыхнул свет. У дверей стоял на задних лапах большой чёрный фелиноид — разумный котообразный. Его морда выражала крайнюю степень раздражения. Увидев полицейскую форму, представительница вида фелис катус сапиенс взяла себя в лапы.

— Извините, господин полицейский. Могу я узнать причину вашего визита?

— Я не полицейский, мне дали эту форму на время, — объяснил Цигебарт. Кошка снова напряглась, упала на четвереньки и чёрной тенью скользнула к Цигебарту.

— Тихо, тихо, дай мне сказать! — закричал Цигебарт. — Меня к вам подселили. Вас что, никто не предупредил?

Кошка села на пол рядом с Цигебартом, её хвост подёргивался.

— Предупредили. Но какого Шарикова ты занял женскую комнату коттеджа?

— Я же не знал, — стал оправдываться принц, — на дверях ничего не написано, никаких тебе "мэ" и "жо"…

Кошка немного расслабилась.

— Забирай своё барахло и топай в соседнюю комнату.

—Слушаюсь. Только мне и забирать-то нечего, раскладушка и та казённая, — сказал Цигебарт и начал было собирать раскладушку. Кошка спросила:

— А где твои вещи?

— Украли.

— Кто?

— Обитатели заповедника — знаешь, в котором земляне живут.

— А-а, понятно. — в интонациях кошки появилось сочувствие. — Ладно, не суетись. Сиди здесь, всё равно остальные пока не пришли. Как тебя зовут?

— Цигебарт фон Бремен, планета Бремен, система Лорелеи, Свободный Ре… Союз Тевтонских Миров. А ты кто?

— Сусанна Катце 365-я, родилась на Зигорисе, сюда прилетела с Ригена. Что ты делаешь на Фриларде?

Цигебарт изложил Сусанне свою историю. Узнав, что он набирает музыкантов и вокалистов для группы, разумная кошка оживилась.

— Слушай, я неплохо пою и играю на клавишных! У меня и синтезатор есть! Может, я тебе подойду?

— А что? — обрадовался Цигебарт. — давай-ка, исполни что-нибудь на пробу!

Сусанна достала из шкафа синтезатор и положила его на один из стульев.

— Я готова!

— Начинай! — скомандовал Цигебарт и поудобнее уселся на раскладушке.

Кошачьи лапы забегали по клавишам синтезатора. Сусанна запела:

Как шипела в ухо мама тысячу раз:

"С кем ты на случки шлялась — он не кот, а, блин, дикобраз.

Блохастый, грязный, непородистый, под стать кобелю,

Помёт ты выкакаешь — я твоих котят утоплю!"

Мяу, мяу, мяу, мяу, мяу, мяу!

Что я, блин, дура!

Трясу ушами — прекрати щекотать меня, мам!

А то усы тебе я вырву иль обрежу к чертям.

Не выпускай-ка свои когти и не порти диван,

И не принюхивайся к Барсику — ведь он мой пацан!

Мяу, мяу, мяу, мяу, мяу, мяу!

А то царапну!

Я кота хотела — кончить не успела,

Ла-ла-ла-ла-ла!

Я кота хотела, вот и залетела,

Ла-ла-ла-ла-ла!

Я кота хотела — кончить не успела,

Ла-ла-ла-ла-ла!

Я кота хотела, вот и залетела,

Ла-ла-ла-ла-ла!

— Ну, как? — поинтересовалась Сусанна и фыркнула в усы, увидев выражение лица Цигебарта.

— Весьма… весьма экспрессивно! Чьи слова?

— Не мои, — торопливо мяукнула кошка. — Я только музыку сочинила.

— Я так и думал, — облегчённо выдохнул Цигебарт. — А поёшь ты классно!

— Правда? — просияла Сусанна, насколько это было возможно при её чёрной масти.

— Можешь мне поверить, я в этом деле кое-что понимаю. Ну, а ты как оказалась в этом лагере?

— Это довольно грустная история, — ответила Сусанна. — Если хочешь, я тебе расскажу.

Рассказ Сусанны Катце 365-й

Сусанна ещё котёнком проявляла незаурядные музыкальные способности. Окончив консерваторию сразу по двум классам — фортепиано и вокал — она собиралась начать музыкальную карьеру в каком-нибудь оркестре или ансамбле, но столкнулась с неприятной инертностью мышления — музыкальные менеджеры не хотели иметь дело с сапиентированным животным. Да, конечно, она была полноценной гражданкой Галактического Союза, которой гарантировались все права разумного существа, но всё-таки… И Сусанне под разными предлогами отказывали. Тогда она решила сочинять музыку — какая разница, как выглядит композитор?

Первые опыты оказались удачными. Незатейливые, но ритмичные и запоминающиеся мелодии Сусанны приобрели для исполнения несколько второсортных ансамблей. Накопив гонорары, кошка отправилась на Риген. Эта отдалённая планета была населена людьми-дауншифтерами — личностями, которые решили отказаться как от благ цивилизации, так и от карьерного роста и повышения своего материального благосостояния в угоду единения с природой. Сусанна надеялась, что руссоистская атмосфера Ригена вдохновит её на создание настоящего шедевра… ну, или хотя бы шлягера, который обязательно окажется в верхней строчке чартов.

Кошка поселилась у одной из ригенских семей — отец, мать и сын в возрасте около года. Ригенцы не признавали денег, а обходились натуральным обменом, поэтому глава семейства предложил Сусанне договор: в качестве платы за проживание и кормёжку она должна присматривать за ребёнком, пока мать будет занята, а также ловить мышей, которые в изобилии водились в примитивном жилище. Разумная кошка терпеть не могла сырую, особенно парную мышатину, поэтому категорически отвергла второй пункт договора и согласилась только на бэби-ситтинг, да и то с дополнительными условиями. Отец подозрительно легко согласился на такую коррекцию.

Мелкий быстро подрастал. Когда он освоил ходьбу, Сусанне не стало житья: вредный ребёнок таскал её за хвост, обливал холодной водой и норовил оседлать. Если же кошка пыталась вразумить человечьего детёныша ударом лапы (заметьте, со втянутыми когтями!), его мамаша устраивала ей выволочку и обзывала "дикой тварью из дикого леса". В конце концов, терпение Сусанны лопнуло, и она заявила отцу, заросшему бородой и провонявшему потом и кровью дичи, что расторгает договор и вообще покидает эту дикую планету. Тот глумливо захохотал и сказал, что не отдаст Сусанне её галактический паспорт. Без этого документа она не могла попасть на борт пассажирского звездолёта. Разъярённая Сусанна вцепилась когтями в мясистый нос добровольного дикаря и чуть не выцарапала его наглые глаза, после чего ей пришлось спасаться бегством. К счастью, в это время с Ригена улетала небольшая группа зоологов из Герольского университета, которые хорошо знали Сусанну. Они взяли кошку под опеку и за свой счёт отправили её в этот лагерь для разумных животных-беженцев.

— Вот так я и оказалась на Фриларде, — закончила свой рассказ Сусанна. Цигебарт, которому давно уже требовалось выйти по нужде, пробормотал извинение и выскочил во двор.

Непривычные пища и вода вынудили его долго просидеть в отхожем месте. Когда он вернулся в дом, то обнаружил, что из комнаты Сусанны доносятся уже два голоса, причём второй был довольно неприятный, особенно на фоне кошачьего. Цигебарт заглянул в комнату. Сусанна разговаривала с огромной пёстрой курицей, стоявшей спиной к двери. Он хотел войти, но споткнулся о порожек и с грохотом упал. Курица в испуге захлопала крыльями, закудахтала и тоже шлёпнулась на пол. Глаза её закатились.

— Чего это с ней? — морщась и потирая ушибленное колено, спросил Цигебарт.

— Испугалась очень. Они, куры, часто теряют сознание от страха. Ничего, сейчас очухается, не парься.

Курица и правда вскоре пришла в себя. Она заквохтала, встала на лапы и уставилась на Цигебарта.

— Это он и есть, наш новый сосед, — сказала Сусанна.

— Я уже поняла, — проворчала курица. — Что же вы меня так пугаете, молодой человек?

— Простите, фройляйн, — пробормотал Цигебарт.

— Ладно, чего уж там… Меня зовут Урсула Хуун 812-я.

— Цигебарт фон Бремен, очень приятно.

— Цигебарту понравилось, как я пою, — похвасталась Сусанна.

— Мне сказали, что в этом коттедже подобралась музыкальная компания. Вы какими талантами обладаете? — спросил Цигебарт у Урсулы. Та лаконично ответила:

— Перкуссия.

— Ой, да ладно, Урсула, не скромничай! — фыркнула кошка. — Ты ведь и петь умеешь!

— С моим-то голосом… — курлыкнула польщённая Урсула.

— А и правда, спойте чего-нибудь! — попросил Цигебарт.

— Да ну… — Урсула сделала попытку спрятать голову под крыло.

— Так, слушай, подруга, хватит выдрючиваться! — зашипела Сусанна. — Пой, кому сказано! Я тебе подыграю.

— Всё, всё, уговорили, — сказала курица. Она вышла на середину комнаты, пощёлкала клювом и откашлялась. Кошка взялась за синтезатор. Пропустив вступление, Урсула запела:

Ты меня запанируешь

Иль чем-то нафаршируешь?

А, впрочем, не так уж важно —

В гриль не попадают дважды.

Пусть меня ты приготовишь

Так, чтобы слюнки текли!

Курочкою жареной меня назови,

Не забудь, поперчи, не забудь, посоли!

Циферки на таймере мелькают — тик-так,

Чеснока не жалей, будет вкусно-то как!

Урсула дотянула последнюю ноту и тут же сказала:

— Имейте в виду, слова не мои!

— Я это понял, — кивнул Цигебарт. — Что ж, неплохо, очень неплохо. А можете…

— Что вы всё на "вы" да на "вы"? — перебила Сусанна.

— И правда. Давай перейдём на "ты"? — предложила Урсула.

— Давай, – согласился Цигебарт. — Я хотел попросить тебя продемонстрировать мастерство ударника.

Урсула развела крыльями:

— Увы, ударной установки у меня нет!

— Хорошо, пока отложим. Слушай, а как ты оказалась здесь, в лагере?

— О, это печальная история! — прокудахтала Урсула. Смахнув крылом выкатившиеся слезинки, она начала свой рассказ.

Рассказ Урсулы Хуун 812-й

На животноводческую планету Ониле Урсула попала, ещё сидя в яйце. Воспитанием её занимались пожилые супруги, владельцы небольшой фермы. Своих детей у них не было, и старики относились к разумной курице, как к собственной дочери. К их немалому огорчению, Урсулу совершенно не интересовало сельское хозяйство. Ещё больше расстроилась фермерская чета, когда их питомица стала барабанщицей в оркестре мажореток — подобное занятие, с их точки зрения, было верхом неприличия! С возрастом характер приёмных родителей Урсулы отнюдь не становился лучше, они шпыняли её и обзывали всякими прозвищами, самым безобидным из которых было "гулящая". Урсула старалась бывать дома как можно реже.

Однажды ей довелось выступить вместе со своими товарками на праздничном мероприятии, посвящённом очередной годовщине колонизации планеты Ониле. И случилось так, что на неё положил глаз важный гость мероприятия, проректор Герольского университета. Это был экземпляр редкого вида галлус аурум сапиенс — великолепный петух с золотым оперением и роскошным сверкающим хвостом. Про него говорили, что он редкостный ходок, и что перед его мужским обаянием не могла устоять ни одна курица. Урсула не устояла.

— Я думала, он меня любит, — всхлипывала она. — а ему просто приспичило кого-нибудь трах… потоптать!

Результатом этой недолгой связи стало снесённое Урсулой одно-единственное яйцо, но не простое, а золотое, причём огромного размера. Как только хозяева Урсулы (вообще-то это определение некорректно, ибо Урсула была разумным, следовательно, свободным существом) увидели золотое яйцо, их глаза загорелись огнём стяжательства, а руки затряслись от жадности. Супруги-фермеры почему-то решили, что яйцо действительно состояло из драгоценного металла. Напрасно Урсула пыталась их разубедить и предлагала отдать яйцо на экспертизу— они не желали и слышать об этом, так как опасались, что весть о чудесном курином плоде разнесётся по всей планете, и тогда ферму ограбят. Бабка захотела распилить яйцо, чтобы продавать его по частям. Но сколько дед ни пытался, у него ничего не получалось: продукт из-под Урсулы не поддавался ни алмазному резцу, ни лазерному лучу. Однако цыплёнок из него всё-таки вылупился — видимо, доступ к критической точке скорлупы имелся только внутри. Бабка с дедом тут же отнесли кусочек скорлупы ювелиру, и он их разочаровал — в скорлупе не было ни атома золота. Это вызвало у старых пердунов потоки крокодиловых слёз.

Факт появления необычного золотого петушка скрыть не удалось, и вскоре на ферму явился сам драгоценный папаша. Он заявил, что забирает птенца с собой. Урсула особо не возражала — как и все птицы-сапиенсы, она была довольно равнодушна к своему потомству. Старики же упёрлись и потребовали компенсации. В ответ золотой петух демонстративно поиграл шпорами и пригрозил подпустить своего красного собрата, после чего покинул ферму вместе с отпрыском. Озлобленные же супруги прогнали Урсулу с фермы, обозвав её дармоедкой и шлюхой. Мало того — они насплетничали про Урсулу соседям, приукрасив рассказ самыми нелепыми выдумками, и продолжать пребывание на Ониле у той не осталось никакой возможности.

— К счастью, мне рассказали, что на Фриларде имеется лагерь для животных-беженцев, и я решила податься сюда, — закруглилась Урсула.

Цигебарт задумался.

— Слушайте, девчонки, а ведь получается, что я нашёл уже двух участниц для своего ансамбля! Клавишник и ударник имеются, теперь хорошо бы найти бас- и соло-гитариста, и готово!

— Я думаю, за этим дело не станет, — прокудахтала Урсула. — По крайней мере, один наш сосед играет на гитаре. Правда, на простой, акустической.

— Раз играет на акустической, освоит и соляк, — уверенно сказал Цигебарт. — А где они, ваши соседи?

Сусанна и Урсула не успели ответить — стукнула входная дверь, по деревянному полу загремели шаги и послышались мужские голоса.

— Легки на помине, — прокомментировала Урсула. — сейчас я их позову.

Она выскакала из комнаты в прихожую, что-то там тихо закудахтала. Вскоре курица вернулась в сопровождении громадного серого волкодава и тощего рыжего осла.

— Знакомьтесь, — предложила она. — наши соседи и, так сказать, товарищи по несчастью: Рольф Хунд 785-й и Клаус Эзель 297-й. А это — Цигебарт фон Бремен, он набирает вокалистов и музыкантов для группы.

Пёс подошёл к Цигебарту и подал ему лапу.

— Рольф, — представился он.

Цигебарт пожал массивную лохматую конечность. Осёл растянул в улыбке пасть, обнажив жёлтые зубы, и приветственно потопал передними копытами.

—А я Клаус! Извини, приятель, ногу не протягиваю. На мой взгляд, дурацкий обычай.

— Ничего, я не формалист. Здоро́во, ребята! Мне сказали, что кто-то из вас играет на гитаре?

— Это я, — ответил Рольф.

— Я тоже умею! — заявил осёл. — Но только на басовой. С моими копытами лишь на четырёх струнах и можно что-то изобразить.

— А как у вас с вокальными данными? — поинтересовался Цигебарт.

— Сейчас спою… — замахал хвостом Рольф.

— Может, сначала я? — возразил Клаус.

— А почему ты?

— Потому что я старше!

— Мальчики, не ссорьтесь, — мяукнула Сусанна. — киньте жребий.

— Точно! — подхватил Цигебарт. — например, "камень, ножницы, бумага"… Ах, чёрт, извините, я забыл… Давайте тогда у монетки спросим.

Он извлёк из кармана монету достоинством в одну галамарку.

— Орёл — осёл, решка — пёс, — сказал он и подбросил галамарку. Монета, звякнув, упала на пол цифрой "1" вверх.

— Тебе повезло, Рольф. Начинай.

— Что бы такое спеть? — задумался пёс.

— Что-нибудь своё, — посоветовала Урсула. — Ты же у нас бард, стихи пишешь.

Рольф посетовал:

— Стихи стихами, да только ложатся они почему-то исключительно на три блатных аккорда.

— А помнишь, ты неделю назад на вечеринке исполнил старинную пиратскую песню? Вот её и спой, — подсказала Урсула.

— Я её знаю, буду тебе аккомпанировать, — добавила Сусанна, садясь за синтезатор.

— Хорошо, уговорили, — волкодав сел и кивнул кошке. Та заиграла, и Рольф запел:

На причалах пахнет рыбьей тишиной,

И качаются на волнах катера.

Сколько ждать ещё похода за судьбой?

Может, год. А может, завтра уж пора.

Ни за что вам, копы, не сыскать следов

Тех терпил, что раньше мы с братвой нашли.

На дне спят они давно, приятных снов!

Им мерси за шмотки и за корабли!

Сомали, утопи мои печали, Сомали.

Сомали, приближаются с добычей корабли.

Сомали, за неважную поживу ты прости!

Сомали, от бабла и от тебя мне не уйти.

Утопи мои печали, Сомали.

Сомали, Сомали.

— Ну, как? — поинтересовался Рольф, высунув язык и стуча хвостом.

— У тебя очень приятный голос, такого, знаешь, бархатного тембра, — искренне похвалил Цигебарт. — Ты мог бы даже в опере петь!

— Не возьмут они собаку, — проворчал Рольф. — и опер таких ещё не написано, где действующими лицами были бы псы. Да к тому же, если честно, не лежит у меня душа к академической музыке.

— Слушай, а где это самое Сомали, о котором поётся в песне?

— Понятия не имею, — помотал мордой пёс.

— А, неважно. Скажи-ка, а как ты попал в этот лагерь?

— О, это довольно…

— …печальная история, — закончил Цигебарт. Волкодав оскалился:

— Смеёшься надо мной?!

— Да что ты, что ты! Просто у каждого, кто здесь оказался, есть своя печальная история. Но это не значит, что все эти истории одинаковы. Расскажи, пожалуйста, свою.

— Ладно, расскажу, хоть мне это и морально тяжело, — ответил Рольф. — Только, с вашего позволения, я лягу.

Он растянулся на дощатом полу и приступил.

Рассказ Рольфа Хунда 785-го

Рольф жил на планете Гарион и работал охранником большого продуктового склада. Работа была необременительная и оставляла много свободного времени для хобби — игры на гитаре и сочинению стихов. Стихи Рольф размещал в социальной сети Спейсбук, и у него была целая куча подписчиков, с упоением лайкавших каждый новый опус.

Склад, который охранял Рольф, располагался на окраине мегаполиса; сразу за ним начинался густой лес, тянувшийся на сотни километров. Лесником служил другой разумный киноид — волк по имени Вольф, обожавший авторскую песню. Двое холостых одиноких собакообразных сблизились на почве общности интересов и схожести имён и часто коротали вместе вечера.

Приближался местный Новый год, и Рольф запасся к празднику кое-какой провизией со своего склада. Разумеется, совершенно законно — оформил накладную, внёс деньги в кассу. На долю Вольфа же достались дары леса — сушёные грибы, земляничное и черничное варенье, рыбка, пойманная им в лесном озере. А по дороге к Рольфу Вольф наткнулся в чаще на неосторожного зайчишку. Обрадованный волк схватил его за уши и уже рассчитывал на жаркое к новогоднему столу, но заяц, на беду, оказался сапиенсом. И не просто сапиенсом, а какой-то шишкой из Департамента лесного хозяйства. Он немедленно закатил истерику и посулил волку все кары небесные, начиная с лишения премии и заканчивая товарищеским судом.

Перепуганный Вольф, чтобы задобрить косого начальника, пригласил его на вечеринку, что было большой ошибкой. Заяц не только нажрался, как последняя свинья, но ещё и напоил до изумления незадачливых киноидов — чтобы не обижать гостя, те пили наравне с ним. Неудивительно, что вскоре компанию потянуло на подвиги, и они стали шляться по улицам города и орать песни. Но это было ещё полбеды. Волк и пёс, подзуживаемые зайцем, принялись пугать редких прохожих — с рычанием бросались на них из темноты, притворяясь дикими хищниками. В результате пса загребли в полицию — волку удалось вырваться, а заяц незаметно слинял при первом же звуке полицейской сирены. Таким образом, Рольф стал козлом отпущения: на него повесили не только мелкое хулиганство, но и хищение с охраняемого им склада — пёс хотел оформить покупку дополнительного запаса спиртного задним числом, однако не успел этого сделать.

Рольфу грозил реальный срок. К счастью, за него вступился профсоюз и предложил взять волкодава на поруки, учитывая его многолетнюю безупречную службу. Местная администрация согласилась прекратить уголовное преследование, но поставила условие, чтобы и лапы Рольфа больше не было на Гарионе.

— Так вот я и очутился здесь, — грустно провыл Рольф.

Осёл Клаус, который не в первый раз слышал историю пса, давно уже нетерпеливо переминался с копыта на копыто. Еле дождавшись окончания рассказа, он встрял:

— А теперь послушайте, что приключилось со мной!

— Давай не будем нарушать сложившийся порядок, — ответил Цигебарт. — сперва спой что-нибудь, а там уж…

— Я знаю ещё более древнюю песню, чем та, которую исполнил Рольф! — похвастался осёл.

— Ага, слышали, как же! — фыркнула Сусанна. — Только имей в виду: я тебе аккомпанировать не собираюсь! Воротит меня от этой песни!

— Но музыка-то хорошая, — примирительно прокудахтала Урсула.

Кошка только презрительно потянулась, выгнув спину. Клаус обиженно сказал:

— Да пожалуйста, не хочешь — обойдёмся и без твоего аккомпанемента, найду минусовку в Галанете… Делаю необходимое пояснение. Во-первых, песня довольно длинная, так что запаситесь терпением. Во-вторых, она сложена на Гелиосе III, также известном как Земля, вскоре после падения одной огромной империи. Поэтому в тексте звучат ностальгические нотки — автор, видите ли, решил сыграть на чувствах консервативных и недалёких обывателей.

Осёл достал коммуникатор, поколдовал над ним. Как только зазвучало музыкальное сопровождение, он тут же заскакал по комнате, притоптывая и выбрасывая копыта. Цигебарт потихоньку спросил у Урсулы:

— Этот трепак обязателен?

— Клаус утверждает, что да, — прошептала та. — Он говорит, что автор песни, он же первый её исполнитель, именно так и скакал.

— Он что, тоже был ослом?

— Понятия не имею. Может, ослом, может, козлом.

Тут Клаус запел, не прекращая прыжков:

Лузитания, Крит,

Македония, Норик —

Это моя страна!

Иудея, Фракия,

Альпийские горы —

Это моя страна!

Киликия, Кипр,

Родопы, Пицена,

Писидия, Эпир

В общем, вся Ойкумена!

Я рождён

В Империи Римской,

Мой отец — Эс-Пэ-Ку-Эр!

Клавдий и Калигула,

Тит и Светоний —

Это моя страна!

Федр и Вергилий,

Овидий, Петроний —

Это моя страна!

Христианские казни,

Храм Венеры и Ромы,

Капитолий и Форум,

Колизей, катакомбы…

Я рождён

В Империи Римской,

Мой отец — Эс-Пэ-Ку-Эр!

Гладиаторский дротик,

В лупанаре блудницы —

Это моя страна!

Марк Красс и спата,

Спартак, колесницы —

Это моя страна!

И рабы, и патриции,

Кимвал благозвучье,

Гая Юлия Цезаря

Припадок падучей…

Я рождён

В Империи Римской,

Мой отец — Эс-Пэ-Ку-Эр!

Внезапно Клаус брякнулся на задницу и принялся читать рэп, отбивая ритм передними копытами:

Рем и Ромул,

Лукреций и Плиний,

Гомер, Демосфен…

Нет, это — эллины!

Термы, латрины,

Золото, мёд,

Трибы, галеры,

И козий помёт,

Вина Фалерна

И геммы ювелира,

Самые красивые

Женщины мира!

Одеон, опера,

Орхестра, балет

Скажите, где есть то,

Чего у нас нет?

Разве был так плох

Наш великий союз,

Вместе наши предки

Сражались в бою,

Вместе выиграна

Парфянская война,

Вместе — мы самая

Большая страна.

Душат границы —

Терпеть их нельзя,

Как вам без римлян —

Отзовитесь, друзья!

— Можно, я не буду ещё два раза повторять припев? — задыхаясь, спросил Клаус.

— Конечно-конечно, — торопливо согласился Цигебарт.

— Спасибо, — прохрипел осёл и выключил коммуникатор. Цигебарт сказал:

— Я, правда, не могу объективно оценить текст, меня не учили истории Гелиоса III. А вокальные данные у тебя неплохие, только не бери слишком высоко — сбиваешься на козлетон.

— Ага, — выдохнул Клаус. Он, наконец, отдышался и продолжил:

— Кстати, мою историю никто из вас не знает! Я даже Рольфу её не рассказывал.

— Почему? — удивился Цигебарт.

— Мне очень нелегко это вспоминать, — признался осёл. — Сейчас поймёте причину.

Рассказ Клауса Эзеля 297-го

Сулиния, где Клаус провёл несколько лет, не входила в Галактический Союз. Жители этой жаркой планеты были поражены религиозным фанатизмом. Благодаря великолепному владению сулинийским языком Клаус получил место старшего переводчика в посольстве Галасоюза, а музыкальное образование позволило совмещать эту должность с должностью помощника атташе по культуре.

Кроме него, в штате было ещё несколько сапиентированных животных, которым, впрочем, запрещено было покидать территорию посольства: невежественные сулинийцы приняли бы их за оборотней и немедленно умертвили бы. Каждодневный риск пребывания на Сулинии компенсировался исключительно высоким окладом и надбавками за вредность, так что жаловаться особого повода не было.

Всё изменилось, когда умер сулинийский король Габеш IV, и престол занял его великовозрастный сын Габеш V. Он слыл ортодоксом даже среди самых набожных и непримиримых последователей сулинизма — государственной религии планеты. Каким-то образом тайная королевская служба узнала о том, что в посольстве живут разумные животные, и сделала вброс в местные средства массовой информации. Разъярённая толпа фанатиков разгромила посольство, перебила всех сотрудников, а здание миссии сравняла с землёй. Спастись удалось одному Клаусу — он очень удачно спрятался в арыке, выставив из воды ноздри. Галасоюз, конечно, направил ноту протеста в адрес Габеша V, но тот скорчил издевательски-недоумённую физиономию и ответил, что здание посольства разрушилось в результате точечного землетрясения, ибо на то была воля Сулина Всемогущего.

Изнемогавшего от голода Клауса обнаружил на городской помойке старик по имени Насер. Он пожалел животное и привёл его к себе домой. В молодости Насер жил на планетах Галактического Союза, поэтому обладал относительной широтой взглядов. Старик быстро раскусил разумность осла. Когда же он понял, что Клаус отлично знает местный язык, то заставил его переводить некоторые книги с галаэсперанто на сулинийский и выдавал их за свои. Книги издавали, а гонорары Насер клал в свой карман, однако Клауса не обижал, кормил, что называется, от пуза. Осла, отличавшегося завидным терпением, такая жизнь вполне устраивала, пока не случилось то, что случилось…

Однажды Насер, вернувшись домой, признался, что, накурившись опиума (алкоголь на Сулинии был под запретом), поспорил с кем-то, что за двадцать лет научит осла говорить. Весть о пари тут же дошла до короля, который приказал старику явиться ко двору. В ходе аудиенции Габеш объявил свою волю: если Насер за двадцать лет действительно научит осла говорить, то получит в награду шестнадцатую часть ежегодных налоговых поступлений, а если нет — его заставят жрать песок в пустыне до тех пор, пока он не помрёт.

— Так я же могу говорить! — сказал Клаус Насеру. — Ты можешь хоть сейчас продемонстрировать меня королю!

— Да, конечно, — грустно согласился Насер. — Но как только король услышит, что ты разговариваешь, он велит отрубить тебе голову. Согласно канонам сулинизма, животное не способно к человеческой речи. Тебя примут за оборотня! Да и мне не поздоровится за то, что укрывал нечистую силу… Ну, ничего, ослик, не расстраивайся. Двадцать лет — большой срок. За это время или я помру, или король преставится, или ты издохнешь.

Такая перспектива никоим образом не устраивала Клауса. К этому времени Галасоюз возвёл на Сулинии новое, сейсмоустойчивое и хорошо защищённое здание посольства. Ночью осёл сбежал из дома Насера и ревел у ворот посольства до тех пор, пока его не впустили. Ему удалось подтвердить свою личность, и первым же дипломатическим кораблём Клауса доставили на гипертерминал, расположенный на Гамме Стрельца XXV. Иммиграционная служба, разобравшись в деле Клауса, разместила его в тихом лагере на Фриларде.

— Бедный ослик! Сколько тебе пришлось вытерпеть! — промурлыкала Сусанна. Она подошла к Клаусу и принялась тереться ушами о его бок.

— Да, брат, тебе здорово досталось, — сказал Рольф.

— Какой ужас! — закудахтала Урсула, закатывая глаза.

Цигебарт встал со своей раскладушки и потянулся, потом бросил взгляд в окно.

— Однако уже поздно, — заключил он. — Честно говоря, очень хочется спать.

— Размещайся у нас, чтобы не смущать девушек, — предложил Клаус.

— Да какая разница, он же не кот и не петух! — фыркнула Сусанна. — Хочешь — спи здесь.

— Нет, давайте всё-таки соблюдать приличия, — усмехнулся Цигебарт и сунул раскладушку подмышку.

— Каковы наши ближайшие планы? — поинтересовался Клаус.

— Завтра я получу новую банковскую карту, арендую или куплю звездолёт, а там будет видно. Утро вечера мудренее.

Цигебарт никак не мог заснуть, ворочался на неудобной раскладушке. К тому же ему здорово мешал дружный храп пса и осла, а последний ещё и пускал во сне газы, будившие в Цигебарте волнующие воспоминания о хлеве и о пышнотелой скотнице Брунгильде, лишившей его невинности лет десять назад. Промучившись с полночи, принц перетащил раскладушку во двор и улёгся там.

Разбудил его восход меньшего из двух солнц Фриларда — голубые лучи царапнули кожу. Принц поднялся и увидел, что обитатели коттеджа номер четырнадцать завтракают за небольшим столиком во дворе. Клаус позвал его:

— Подсаживайся, художественный руководитель! Закуси, чем бог послал!

Цигебарт собрал раскладушку, отнёс её в прихожую и подвесил к потолку, после чего подсел к будущему квартету. Меню его не вдохновило — ни мюсли Урсулы, ни сырое (лишь чуть подогретое) мясо Рольфа, ни варёный окунь Сусанны, ни галеты Клауса из прессованного силоса. Не желая обижать новых друзей, он сказал:

— Спасибо, но у меня… э-э-э… определённая диета. Где здесь можно добыть человечьей еды?

— На площади, где отделение полиции, есть забегаловка, но там только фаст-фуд, — ответил Рольф.

— Надо же, вчера проходил и не заметил! Банк видел, а забегаловку — нет. Ладно, сейчас схожу поем, потом заскочу в банк... Вы куда-нибудь собираетесь в ближайшее время?

— А куда нам идти? — мяукнула Сусанна. — сегодня же выходной!

— Чёрт! Наверное, банк не работает… Хорошо, выясню.

К счастью, банк работал. Обходительный клерк предложил Цигебарту не брать традиционную карточку, а имплантировать микрочип в указательный палец на правой руке и больше не беспокоиться о возможной пропаже платежеспособности. Цигебарт категорически отказался — он не переносил вживляемые гаджеты. К тому же он опасался, что, напади на него грабители, они попросту отрежут ему палец с чипом.

Покинув банк, Цигебарт наскоро позавтракал в забегаловке и приобрёл минимум одежды и новый коммуникатор в деревенской лавке, попутно поинтересовавшись, где находится ближайший магазин космической техники. Владелец (он же продавец) лавки, уроженец Гейрени, снабдил его подробными сведениями и заодно дал рекомендацию к торговцу — своему однопочковому брату:

— Скажите, что вы от Гарюра-Зи, он даст вам скидку! Брата зовут Готче-Зи, у нас с ним взаимовыгодное сотрудничество — делимся друг с другом клиентами.

Цигебарт поблагодарил, арендовал флайер в представительстве вездесущей компании "Армстронг и Херц" и добрался до магазина. Его хозяин оказался точной копией владельца мини-маркета — одноглазым осьминогом. Узнав, что Цигебарта направил к нему ближайший родственник, с которым Готче-Зи когда-то составлял одно целое, гейренианец от радости всплеснул всеми щупальцами:

— Давно не виделись с Гарюрчиком, всё дела, дела… Рад вас видеть, сударь! Какого рода транспорт вы хотели бы приобрести? И в какую цену, прошу вас назвать потолок.

— Потолок особого значения не имеет, — ответил Цигебарт. — Первое — звездолёт с гиперпространственным приводом. Второе — желательно новый, не бэушный, тем более не развалюха. И третье — необходимо наличие как минимум двух мест для людей и четырёх мест для других сапиенсов — одного киноида, одного фелиноида…

— Я вас понял! — с готовностью воскликнул Готче-Зи. — Пойдёмте!

Гейренианец торопливо зашелестел щупальцами по направлению к огромному ангару. Цигебарт последовал за ним и протиснулся в узкую дверь, ведущую внутрь. Вспыхнул яркий свет под потолком, и у Цигебарта разбежались глаза.

— Не правда ли, впечатляет? — хвастливо спросил гейренианец.

— Не то слово. Только, знаете, я боюсь запутаться в этом многообразии…

— Обижаете, клиент! Ваша машина уже ждёт вас!

Готче-Зи скользнул в один из боковых проходов  и поманил Цигебарта свободным щупальцем. Тот послушно приблизился.

— Та-дам! — торжествующе крикнул гейренианец. — Модель iVasi 3355, гиперпривод третьего поколения, форсированные досветовые двигатели, шесть мест, которые легко трансформируются под индивидуальные особенности пассажиров. Мечта, а не корабль!

Выглядел iVasi 3355 действительно симпатично — вытянутый рыбообразный звездолёт с выступающими плавниками атмосферных стабилизаторов.

— Беру, — не задумываясь, сказал Цигебарт. — Сколько?

Готче-Зи пошлёпал ротовым отверстием.

— Вообще-то хотел взять за него двадцать пять тысяч, но вам отдам за двадцать. По щупальцам?

— По рукам, — кивнул Цигебарт.

Вечером Цигебарт пригласил всю компанию в ресторан — единственный в крошечном сельскохозяйственном городке. Впрочем, они и были там единственными посетителями.

— Я так понял, местные не очень-то жалуют рестораны? — поинтересовался Цигебарт, когда они сели за стол, а официант-эльмиат роздал им меню и винные карты.

— Крестьяне — они и есть крестьяне, — фыркнула Сусанна. — Жадные, прижимистые, за лишнюю галамарку удавятся. Куркули!

— Ты не права, — возразила Урсула. — Очень милые и приветливые люди. Крепкие хозяйственники!

— А кто сказал, что они злые и невежливые? — усмехнулся Рольф. — Но у них зимой снега не выпросишь, наша кошечка права.

Клаус, который тем временем успел пробежать глазами меню, возмущённо заревел:

— Безобразие! Одни скоромные блюда!

— Правда, что ли? — удивилась курица и тоже заглянула в меню. — Салат "зигорис" с крабами… Лапки зайцекролика под соусом… Салат "нерон" с курицей… Кошмар какой!!! Жюльен с бродячими грибами — ну, это куда ни шло… Жареный цыплёнок по-фрилардски… Господи! Я не собираюсь по их милости становиться каннибалкой!

— А песенку-то поёшь про жареную себя! — поддела её Сусанна.

— Ишь, веганы! — поддакнул Рольф. — Жрите, что дают!

— Закажите себе по зелёной тарелке, — подсказал Цигебарт.

Урсула с Клаусом ещё немного поворчали, но всё-таки выбрали блюда по своему вкусу. По поводу напитков тоже возникли разногласия: осёл с псом настаивали на крепком, курица и кошка возражали.

— Мы — слабые женщины. А человеку в одиночку не дотащить до кроватей собаку Баскервилей и вьючного непарнокопытного, — ехидничала Сусанна.

— И не забывайте, что нас угощает Цигебарт. Не обжирайте его, — увещевала Урсула.

— Друзья, не надо беспокоиться о моём кошельке, — заявил Цигебарт. — Заказывайте всё, что по душе.

Наконец выбор был сделан. Официант принёс аперитив. Цигебарт поднял бокал:

— Я предлагаю выпить за наше знакомство и за скорое рождение нового музыкального коллектива, который, я уверен, станет суперпопулярным во всей Галактике!

— Гип-гип! — проревел Клаус.

— Будем здоровы, — пробормотал Рольф, не отрывая жадного взгляда от огненной жидкости, что плескалась в бокале.

Чокнулись и выпили. Хрустя гренкой, Клаус сказал:

— Слушай, Цигебард, а ведь мы до сих пор о тебе ничего толком не знаем.

— Очень интересно будет услышать твою печальную историю, — добавила Урсула.

— Я бы не сказал, что она печальная, просто ничего в ней нет особенного. Родился двадцать четыре локальных года назад на планете Бремен, в родовом замке Штромберг…

— Так ты аристократ?! — изумилась Сусанна.

— Единственный сын и наследник почившего короля Румпеля III Бременского.

— То есть сам король…

— Ещё нет. Стану королём, когда женюсь — таков закон.

— Не хотел бы я быть на твоём месте. Это надо же — жениться, чтобы занять престол! Какой садист выдумал этот закон? — сказал Рольф.

— Мой прапрапрадед специально для моего прапрадеда — тот нипочём не хотел жениться, потому что был… в общем, равнодушен к женщинам. Обязательно отменю закон, когда окажусь на троне. А пока вынужденно занимаюсь поисками кандидатуры королевы Бременской, а заодно и группу собираю.

— Это что же у тебя, всего лишь хобби? Надоест, и прогонишь всех нас? — испугалась Урсула.

— Да что ты! Не просто хобби, а мечта всей моей жизни — создать суперкоманду. Такую, чтобы затмила всех, начиная с "битлов" и заканчивая "Вахельмом".

Официант принёс закуски, и разговор временно прервался. Курица деликатно поклёвывала зелёный салат, осёл занялся горячим винегретом, а природные хищники, стараясь соблюдать приличия, рвали зубами бекон с молочным хреном. Цигебарт же ковырял вилкой банальный "нерон" — есть не хотелось.

— А что мы будем играть? — прервал молчание Клаус, отрываясь от винегрета.

— В смысле? — не понял Цигебарт.

— Ну, там, кавай-диско, или прогрессивный панк, или, может быть, нью-нью-эйдж?

— Насчёт стиля, я думаю, заморачиваться не надо. У кого какие идеи возникнут, то и пустим в дело.

— Предлагаю по этому поводу выпить, — встрял Рольф, хватая свой бокал.

— Давайте, — откликнулся Клаус.

Все пятеро снова чокнулись и выпили.

— О, а самое главное-то! — Урсула возбуждённо замахала крыльями. — Как мы назовём нашу группу?

— Поскольку продюсер и руководитель родом с планеты Бремен, предлагаю назвать ансамбль "Бременские музыканты", — ответил Клаус.

Цигебарт поморщился.

— Банально.

— Да, как-то не звучит, — поддержала его Сусанна.

Рольф внёс предложение:

— А что, если образовать название из первых букв наших имён? В древние времена так поступил один очень популярный ансамбль. Что у нас получается?

— "КУРС", — подсказала Урсула.

— А как же Цигебарт? — возмутился Клаус.

— Меня не учитывайте, я ведь не собираюсь выступать, — пояснил Цигебарт. — На мне — организация концертов и гастролей, частично тексты и музыка — не в ущерб вашему творчеству, разумеется — и всякие финансовые вопросы.

— Мне "КУРС" не нравится, — заявил Рольф. — какой курс, куда? И опять-таки банально.

— Согласен, — сказал Цигебарт. — Ещё выкладывается "КРУС".

— Пенелопа?.. — тут же среагировала Урсула.

— Тьфу! — плюнул Клаус.

— А что, хорошая античная актриса, — заквохтала Урсула.

— Вот именно. Какое отношение мы имеем к актрисам, тем более к античным?

— "СРУК", — гавкнул Рольф.

— Срук — это у тебя вместо головы, — сердито сказала Сусанна.

— Стойте! — поднял руку Цигебарт. — Зачем нам заморочки с аббревиатурами? Было бы неплохо, чтобы в названии присутствовал эдакий каламбур, лёгкая игра слов. Вот, например, слово "банда" имеет два значения — "группа разбойников" и "ансамбль". Можно это использовать. Например, так: "Банда…"

— Из Бремена, — встрял Клаус.

— Тогда уж с Бремена, это ведь планета. "Банда с Бремена".

— Пацаны с раёна, — съехидничала Сусанна.

— Ну и что? Зато звучит!

— Слишком по-гопнически, — поморщилась Сусанна. — Мы же, надеюсь, не будем исполнять блатняк?

— "Мурку", например, — хохотнул Рольф, глядя на Сусанну. Та притворно зашипела.

— Надо облагородить, — решил Клаус и задумался. Потом обратился к Цигебарту:

— Слушай, а почему тебя назвали Цигебартом?

— В честь прапра… очень далёкого предка.

— Я к тому, что ziege Bart означает "козлиная борода". Извини, конечно…

— Ничего, — усмехнулся Цигебарт. — у пращура и правда была козлиная борода.

— Козлиная борода… Козлобород… Во! "Король Козлобород и банда с Бремена", как вам такое?

Все переглянулись.

— А что? Классно! — восхитилась Урсула.

— Мне нравится, — заявил Рольф и потянулся к бутылке.

— По крайней, мере, бла-а-родно, — мяукнула Сусанна.

— Молодец! — похвалил Цигебарт и взял свой бокал: — Итак, за "Козла…" Тьфу! "Короля Козлоборода и банду с Бремена"!

— Ура! — гаркнула компания, грохнула бокалами и немедленно выпила.

Часть II

Шестиместный iVasi 3355 взмыл с поверхности Фриларда. Цигебарт, уверенно манипулируя клавишами и джойстиками, вывел корабль на орбиту. Его партнёры с любопытством смотрели в иллюминаторы, удобно расположившись в трансформируемых креслах. Перед отлётом Цигебарт позаботился об инструментах. Срочной почтой на Фрилард были доставлены: бас-гитара — для Клауса, соло-гитара — для Рольфа, ударная установка — для Урсулы и новый синтезатор — для Сусанны. Кошка, правда, не обращалась к Цигебарту с просьбой купить ей инструмент, но он справедливо рассудил, что необходимо исключить любой повод для зависти и, как следствие, раскола в коллективе. К тому же новый синтезатор Сусанны, в отличие от старого, был способен имитировать звучание родес-пиано, которое очень нравилось Цигебарту.

— А почему ты только сейчас приобрёл корабль? — спросил у Цигебарта Рольф. — Неужели путешествовать на рейсовиках было настолько приятно?

— Хотел побывать в шкуре нищеброда, — объяснил Цигебарт. — Да только это не имело никакого значения. Последняя помолвка, как и все предыдущие, закончилась ничем.

Урсула заинтересовалась:

— Это ведь было на Фриларде? Расскажи, а?

Клаус одёрнул её:

— Может, Цигебарту тяжело об этом говорить!

— А, чего уж теперь, — махнул рукой Цигебарт. — познакомился в Спейсбуке с одной девушкой, дочерью фермера…

— Подожди! — встрял Клаус. — Она ведь простолюдинка, а тебе непременно нужна аристократка!

— Её отец — княжеского рода, его предки когда-то правили Валашским Трёхпланетьем. Девушку зовут Эльза.

— Красивая?

— И красивая, и работящая, и умная… слишком умная.

— Понятно, — сказала Сусанна. — ты начал комплексовать, да?

— Дело не в этом. Слушайте, как всё было. Явился я на ферму, познакомился с родителями, переговорил с Эльзой. Вроде всё чин чинарём, друг другу понравились, и музыку она любит. Ну, застолье, домашняя брага рекой… Вышли с Эльзой в сад проветриться. О чём-то болтаем, я всё стараюсь её в сарай затащить, где её отец сельхозтехнику держит. Только зашли в сарай, Эльза — в слёзы. Что такое, спрашиваю. Вот, говорит, поженимся мы с тобой, родится у нас сынок, вырастет, унаследует ферму со всеми угодьями… А на Праздник Урожая напьётся пьян, начнёт газон подстригать и угодит прямиком в газонокосилку! Окропит, дескать, травку красненьким… И пошла в подробностях описывать, как это всё произойдёт — меня чуть не вывернуло. И часто, спрашиваю, у тебя такие озарения бывают? Часто, отвечает, но настолько далеко вперёд заглянула впервые. Оказывается, ещё в детстве Эльза предсказала, что её старший брат упадёт с качелей и ударится головой. Так и случилось — упал брат, ударился, и с тех пор по любому поводу улыбается. Потом увидела она, как отец помогает корове отелиться и получает копытом в промежность. И это сбылось. Отец загремел в урологическую клинику. Ещё много было всяких предсказаний, причём исключительно отрицательного характера. Тогда я спросил: а со мной что-нибудь в будущем произойдёт? Пока не знаю, говорит. Вот будет, мол, у нас с тобой соитие, тогда, может быть, и про тебя что-нибудь увижу. Меня такая жуть охватила! Взял ноги в руки — и бегом с этой фермы.

— Ну, дела! — помотал головой Клаус, а сентиментальная Урсула начала всхлипывать. Чтобы отвлечь её от горьких мыслей, Рольф спросил:

— А куда мы сейчас направляемся?

— В систему газового гиганта Джуго. Слыхали про неё?

— А как же! — откликнулась Сусанна. — лет десять назад там такая заварушка случилась! Маркиз де Караба попёр местного диктатора Тинеолу Биссельеллу, а сам женился на его дочери и стал править империей Ковос.

— А, так это там было? Ну, наша-то цель — Сумеречная планета. Насколько я знаю, она не входит в империю.

— Но, тем не менее, Тинеола в своё время старался её захватить, — сказал Клаус.

— Моя потенциальная невеста об этом ничего не рассказывала.

— А кто она?

— Царевна Валерьянница, единственная дочь правителя Сумеречной.

— Ты с нею тоже познакомился через Спейсбук? — озабоченно спросила Урсула.

— Конечно, а что?

— Не доверяю я знакомствам через социальные сети, — проворчала курица. — видишь, и у тебя до сих пор ничего не получилось.

— Пока не получилось, а в будущем получится. Пристегнитесь, сейчас совершим прыжок через гиперпространство.

Планета Сумеречная оправдывала своё название. Из-за особенностей атмосферы её поверхности достигали только синяя и фиолетовая составляющие видимого света, и даже в полдень на планете царила полутьма, характерная для сумерек; ночью же не было видно вообще ничего. Сумеречную покрывали мрачные леса из деревьев с тёмной, почти чёрной листвой или хвоей; большинство местных животных обладало развитым ночным зрением. Даже кратковременное пребывание на этой планете вызывало у непривычного человека депрессию. Разумеется, жители Сумеречной давно приспособились к такой жизни, но в их психике произошли необратимые изменения, причём не в лучшую сторону…

Города и вообще крупные поселения на планете отсутствовали. На очищенных от деревьев полянах возвышались каменные детинцы, к стенам которых жались деревушки. Самый большой детинец принадлежал правителям Сумеречной. Там-то и обитала Валерьянница, единственная дочь царя Борщевика VI Строгого.

Космодромная служба долго не давала Цигебарту разрешения на посадку. Чиновники дотошно выясняли, не имеют ли пассажиры iVasi отношения к Галаполу или каким-либо другим официальным организациям Галактического Союза. В конце концов, разрешение было получено, и звездолёт приземлился на использующуюся в качестве космодрома поляну, которую даже не удосужились забетонировать или заасфальтировать.

Затем последовала унизительная процедура досмотра. Таможенники обнюхали в звездолёте буквально каждую щель и обшмонали всех пятерых участников ансамбля "Король Козлобород и банда с Бремена", даже рентгеном просветили. Компанию предупредили, что при отбытии с планеты их подвергнут ещё более строгому досмотру.

Наконец все формальности были улажены. До царского детинца Цигебарт и его спутники добрались на местном виде транспорта, который представлял собой нечто среднее между пригородным поездом и конкой. Они поселились в небольшой гостинице, расположенной в крепости, и Цигебарт сразу же обратился в администрацию царского двора с просьбой об аудиенции у Борщевика VI.

— А Валерьянница знает о нашем визите? — спросила Урсула.

— Нет, — ответил Цигебарт. — Сюрприз будет.

— Почему у них имена такие… растительные? — поинтересовался Рольф.

— Жители Сумеречной исповедуют друидизм. Но об этом позже. У нас проблема с репертуаром. Как нарочно, царь обожает блатной шансон.

— Я не буду его петь, — тут же насупилась кошка.

— Сусанна, я тебя прекрасно понимаю, я его сам ненавижу. Но если мы понравимся Борщевику, он стопудово разрешит нам организовать концерт, а мне — увидеться с его дочерью. Есть на примете какая-нибудь песня, не очень противная?

— Есть, есть! — заревел осёл и завозился со своим коммуникатором. — Сейчас будут и партитура, и текст. Только просьба не косоротиться и не закатывать презрительно глаза. Сусанна, это в первую очередь относится к тебе.

В мрачных палатах царского детинца гремела песня:

У домушника ажур — инструменты в ряд

В саквояже небольшом серебром горят.

Лом, отмычка и фонарь, для бабла мошна.

Поработал хорошо

Наводчик-старина, наводчик-старина!

Идёт блатной по городу — что за крутая улица!

И от блестящей фиксы эта улица светла.

В упор не пяльтесь, граждане, ведь для ворюги главное,

Чтобы его полиция с поличным не взяла.

А блатной возьмёт часы, золото, вино,

Никуда не торопясь, всё протрёт сукном,

Казино вдруг позовёт, музыкой звеня,

И хабар весь спустит он

Всего лишь за полдня, всего лишь за полдня.

Идёт блатной по городу — что за крутая улица!

И от блестящей фиксы эта улица светла.

В упор не пяльтесь, граждане, ведь для ворюги главное,

Чтобы его полиция с поличным не взяла.

Ансамбль "Король Козлобород и банда с Бремена" замолчал, и раздались аплодисменты. Его величество Борщевик VI, толстый бородатый мужчина, не жалел ладоней, то же поневоле приходилось делать и его приближённым. Наконец овация прекратилась, и царь сделал Цигебарту, скромно сидевшему в дальнем углу, приглашающий жест. Цигебарт приблизился к трону.

— Молодцы, молодцы! Хорошая песня, и жизненная, и оптимистичная! Ну, сударь мой, проси, чего хочешь!

— Нам бы с концертом выступить, ваше величество. Чтобы как можно больше народу нас услышало.

— Обязательно выступите! Прямо на главной площади детинца.

— А её высочество царевна Валерьянница… — начал было Цигебарт и осёкся. Борщевик немедленно помрачнел, взглянул на него исподлобья и покинул тронный зал. Вслед за ним потянулись и придворные, бросая на Цигебарта крайне неодобрительные взгляды.

Когда зал опустел, недоумевающий Цигебарт повернулся к своим друзьям:

— Интересно, почему он так скис, стоило мне только заикнуться о Валерьяннице?

— Типичный папаша-собственник, — изрёк Клаус. — Боюсь, Цигебарт, что твои матримониальные устремления так и не превратятся в реальность на Сумеречной.

— Неужели он держит царевну взаперти? — возмутилась Сусанна. — Напиши ей, спроси!

— У меня коммуникатор почему-то не работает, — сказал Цигебарт. — как только приземлились, сразу отрубился!

— О, чёрт! У меня тоже! — гавкнул пёс, изучая свой гаджет.

— И у меня! — крикнула Урсула.

— Кажется, попали… — констатировал Цигебарт.

— А не убраться ли нам отсюда подобру-поздорову? — осторожно предложил осёл. — Похоже, мы впали в немилость…

— Это я виноват! — досадливо произнёс Цигебарт. Сусанна возразила:

– При чём здесь ты? Ты же не знал!

В зале воцарилось молчание. Вскоре оно нарушилось тихим скрипом, и откуда-то сверху донёсся женский голос:

— Принц Цигебарт!

Цигебарт поднял голову. Под самым потолком тронного зала он увидел крошечное окошко, из которого выглядывало девичье личико.

— Кто вы, фройляйн?

— Умоляю вас, тише! Поднимайтесь сюда!

Цигебарт недоумённо оглядел зал в поисках лестницы или лифта, но тут к его ногам упал толстый канат. Казалось, он был сплетён из трав. В зале запахло анашой.

— Хватайтесь и держитесь!

Цигебарт взялся за канат, но тут ансамбль запротестовал.

— Ты что делаешь, дружище? Может быть, это ловушка! — проревел Клаус.

— Я бы не полез, — заметил Рольф.

— Надо сначала выяснить, откуда у этой девицы столько дури, — фыркнула Сусанна. От Урсулы же не последовало никаких комментариев: от волнения курица хлопнулась в обморок.

— Спокойно, — сказал Цигебарт и взялся за канат. Он вознёсся под потолок и исчез в окошке.

— А мы?.. — растерялся Клаус.

— Не думаю, что нам там будут рады, — проворчал Рольф.

— У меня сильное подозрение, что это и есть царевна Валерьянница, — промурлыкала Сусанна.

Урсула наконец очнулась и взволнованно закудахтала:

— Что здесь происходит?

— Наш худрук отправился на свиданку, — ответила Сусанна.

— Какую свиданку, с кем?

Сусанна вздохнула и принялась объяснять курице положение дел. Потом они заспорили о том, Валерьянница это или какая другая девица.

— Если бы это была Валерьянница, Цигебарт сразу узнал бы её по аватарке и по другим её фоткам в Спейсбуке, — настаивала Урсула.

— На аватарку не обязательно ставят свою фотку, — возражала кошка.

Неизвестно, чем бы окончился спор, но тут сверху послышался шум и приглушённые вопли. Окошко под потолком распахнулось, оттуда вылетел Цигебарт, держась за всё тот же зелёный канат. Он начал быстро опускаться, но внезапно канат прекратил движение, и Цигебарт завис, раскачиваясь, между потолком и полом. Из окошка снова послышались сердитые крики, что не предвещало ничего хорошего. Видимо, Цигебарт это понял. Он выпустил канат и спрыгнул вниз, шлёпнув подошвами о каменный пол.

— Ходу, ребята, ходу! — заорал он. Но было уже поздно: в тронный зал со всех сторон сбегались стрельцы, вооружённые лазерными пищалями. Друзей окружили. И тут осёл Клаус взревел дурным голосом и бросился на стрельцов. Он вставал на задние копыта и молотил передними по головам, не защищённым ничем, кроме дурацких форменных колпаков. Рольф тоже вступил в бой — принялся бить врагов своим массивным туловищем и кусать за руки и за ноги. Видя такое дело, кошка с отчаянным мявом кинулась на стражей, впиваясь когтями в их физиономии. Урсула же хлопала крыльями перед глазами противников, застилая им обзор. Получилась каша, в которой оружие стрельцов было бесполезно — они бы перестреляли друг друга. Тем не менее, Цигебарт забрал парочку пищалей у тех, кого вывел из строя Клаус.

Благодаря отчаянному сопротивлению Цигебарту и его друзьям удалось вырваться из зала. Четвёрка разумных животных понеслась по коридору к выходу во двор, их отступление прикрывал Цигебарт, выдирая выстрелами клочья плоти из стрельцов. Вскоре узкий коридор оказался забит трупами, и преследование прекратилось.

Пятёрка выбежала во внутренний двор детинца. Цигебарт выхватил из кармана пульт дистанционного управления звездолётом и ткнул красную кнопку — "срочная эвакуация". Через полминуты iVasi, окутанный серебристым сиянием защитного поля, буквально рухнул на плиты двора, а в окнах засверкали лазерные лучи. Сусанне подпалили хвост, пёс получил ранение в правую заднюю лапу. Захлопнулся боковой люк, и звездолёт взмыл в тёмно-синее небо планеты Сумеречной.

— Может, ты всё-таки расскажешь, что там у тебя произошло с этой пленной царевной? — спросил Клаус.

— Потерпи минутку, копытный. Видишь, я делом занят, — ответил Цигебарт, смазывая ожог на хвосте Сусанны универсальным заживляющим гелем. Кошка шипела, царапала передними лапами палас на полу звездолёта, но терпела. Она оказалась второй в очереди — первым делом Цигебарт обработал более серьёзную рану на лапе Рольфа. Пёс время от времени скулил и порывался полизать больное место, но его разумная составляющая брала вверх, и он оставлял повязку в покое.

— Готово, — Цигебарт закончил и полюбовался своей работой. Сусанна с ненавистью уставилась на собственный хвост.

— Жжётся! — капризно мяукнула она.

— И хорошо, что жжётся. Значит, скоро заживёт.

Сусанна улеглась в своём кресле, держа хвост на весу. Цигебарт вытер руки влажной салфеткой и занял пилотское кресло.

— Куда теперь лежит наш путь? — осведомилась Урсула.

— На Круни IV. Там живёт некая одинокая принцесса, в Спейсбуке она зарегистрирована под ником Чёрная_Дыра.

— Странный ник, — прокомментировал осёл.

— Совершенно однозначный! — ухмыльнулся пёс.

— Фи, какой ты пошляк! — скривилась Урсула.

 — А на аватарке что? — спросил осёл.

— Девчонка из древнего мультика "Каникулы Бонифация" — помните, она там всё время говорила "Ня!"

Рольф расхохотался, забыв про свою рану:

— Ещё и "ня"! Говорю же, с ней всё ясно!

Клаус досадливо помахал на своего приятеля ушами.

— Да подожди ты! Других фоток, стало быть, нет?

— Есть, но закрыты для просмотра. Через полчаса совершим гиперпрыжок, а пока послушайте, что со мной приключилось в покоях Валерьянницы.

Цигебарт повернул кресло на пол-оборота, чтобы оказаться тет-а-тет со своим ансамблем.

— Царевна Валерьянница принадлежит к нашему, человечьему виду только наполовину, по отцу. Мать у неё была… впрочем, легче сказать, кем она НЕ была — хомо сапиенсом. В общем, гремучая смесь. И у Валерьянницы с детства росли роскошные фитоволосы — ну, вы видели её заплетённую косу…

— Подожди, так это была коса?! — изумился Рольф.

— Ну да. Волосы росли со страшной скоростью, и их приходилось всё время обрезать.

— Зачем же Валерьянница заплетала их в косу? Только лишняя возня!

— По обычаю планеты Сумеречной незамужняя девушка в возрасте от четырнадцати локальных лет обязана носить косу. Но дело не в этом. Неизвестно, какая чехарда там произошла с генами, но волосы Валерьянницы представляют собой наркотическое растение вроде конопли, только в тысячу раз более эффективное. Даже за небольшой локон наркобароны Галактики платили царю Борщевику целое состояние. Потому-то он и держал царевну взаперти — её коса была главным источником пополнения царской казны и планетарного бюджета. Старик страшно боится, что о его гешефте узнают Галапол, правозащитный комитет Галактики и другие официальные организации — как же, торговля наркотиками плюс вопиющее нарушение прав разумного существа, к тому же родной дочери!

— Как же он допустил, чтобы Валерьянница общалась в Галанете, да ещё смотрела наше выступление? — спросил Рольф.

— Дочка ещё давно пригрозила Борщевику, что побреется налысо и примет снадобье, препятствующее росту волос, если он лишит её Галанета. А незримо присутствовать на концерте он разрешил ей сам — мол, пусть девочка порадуется…

— Ну и сволочь этот царь! — воскликнула Урсула.

— Что есть, то есть.

— Надо было помочь бедной девушке бежать с Сумеречной, — продолжала курица.

— У нас не было времени на разработку плана побега. А на импровизацию лично у меня не хватило фантазии. Как бы, интересно, она выбралась из своей светёлки? Я-то спустился по её волосам. К тому же, честно говоря… — Цигебарт замялся. — царевна Валерьянница мне не понравилась. Нет, человек она хороший, но такую жену мне бы иметь не хотелось. Не смогу я жить с женщиной, из которой выпирает первосортная дурь. Я не Пабло Эскобар.

— Никто и не говорит, что ты обязан на ней жениться, — не унималась Урсула. — но вызволить царевну с этой кошмарной планеты всё же стоило бы.

— Там будет видно, — отмахнулся Цигебарт. — мы сами-то едва ноги унесли. Приготовьтесь, сейчас будет гиперсветовой прыжок.

Всю поверхность планеты Круни IV занимал бушующий океан, из которого кое-где торчали небольшие скалистые острова, поросшие лесом. К одному из таких островов и устремился космический корабль iVasi 3355. Осторожный осёл Клаус спросил у Цигебарта:

— Надеюсь, ты предупредил свою очередную потенциальную зазнобу о нашем прилёте?

— Нет, — ответил Цигебарт. — Хочу посмотреть на её первую реакцию.
Звездолёт завис над островом — Цигебарт высматривал подходящую полянку для посадки. Как назло, все свободные от леса места были заняты либо огородами и парниками, либо постройками.

— И где здесь прикажете садиться? — проворчал Цигебарт.

— Да вон, грядки с салатом, — подсказал Рольф. — всё равно от него никакого толку.

— Это для тебя никакого! — возразил Клаус. — А для принцессы, может, это ценный продукт питания! Представляешь, какой крик она поднимет, если мы испортим посадки?

Сусанна предложила:

— Садись на воду. Гляди, там и причал имеется.

— Пожалуй, ты права, — сказал Цигебарт и повёл корабль к небольшому мысу, от которого тянулся длинный деревянный причал.

iVasi плюхнулся в воду. Цигебарт открыл верхний люк, выскочил на крышу корабля, вытянул канат и привязал его к кнехту. Вся компания выбралась на причал.

— И где её искать? — спросил Клаус, оглядываясь.

Рольф принялся нюхать воздух, потом уверенно показал лапой на нелепый двухэтажный дом с крутой крышей, что возвышался на самом краю обрыва:

— Там. Оттуда человечинкой несёт.

Они вскарабкались по крутой тропинке. Подойдя к двери, Цигебарт услышал, как внутри кто-то напевает писклявым голосом: "Я полы подмету, вымою посуду, и воды принести я не позабуду…" Он тихонько постучал. Пение смолкло, и тот же голосок спросил:

— Это опять ты, старая карга? Как же ты меня достала!

Дверь распахнулась наружу, чуть не сбив Цигебарта с крыльца. На пороге стояла низенькая и пухленькая, но весьма обаятельная молодая негритяночка. Она была босиком, из одежды на ней имелись только выцветшая тельняшка и шорты, в курчавых волосах торчал цветок.

— Гляди, вылитая курсант Хукс! — прошептал Рольф на ухо Клаусу, и оба затряслись от смеха. Негритянка подозрительно спросила:

— Что вас так развеселило, животные?

— Это ещё вопрос… — начал было осёл, но Цигебарт прервал склоку, незаметно погрозив ему кулаком, и сказал:

— Ничего, не обращайте внимания, с ними это бывает.

Хозяйка дома вгляделась в Цигебарта:

— Ой, а я тебя знаю! Мы с тобой зафрендились в Спейсбуке!

— Точно! — улыбнулся Цигебарт. — Разрешите представиться: Цигебарт фон Бремен с одноимённой планеты, Свободный Рейх Тевтонских Миров…

Девушка удивлённо захлопала чёрными глазищами.

— Рейх?! Может, ещё и Ку-клукс-клан?

— О, господи… Союз, Союз Тевтонских миров, я оговорился! Не пугайтесь, фройляйн!

— Я не из пугливых, знаешь ли… Кто из вас навалил прямо на тропинке?! — вдруг заорала хозяйка острова.

Неподалёку и правда дымилась кучка свежего навоза. Как по команде, все посмотрели на Клауса.

— Вот почему ты шёл последним! — фыркнула Сусанна.

— Я не виноват, — стал оправдываться осёл. — Ни с того ни с сего приспичило, не сдержался. Я всё уберу!

— Да уж, будь любезен! — заявила девушка. — мало мне других забот, ещё и за всякими непрошеными гостями убирать! Что ж, раз прилетели, заходите в горницу.

Горница занимала весь первый этаж дома. Посреди стоял длинный деревянный стол, накрытый домотканой скатертью. Стол окружали семь стульев и одно кресло. Почти всю дальнюю стену занимал огромный камин, в котором пылал огонь. Угол горницы был выгорожен под кухню с киберплитой, холодильником, буфетом и посудомоечным роботом, который действовал в демонстрационном режиме — с глупым видом протирал бокалы, то и дело глядя сквозь них на свет. Винтовая лестница вела на второй этаж.

— Располагайтесь, — пригласила негритянка, занимая кресло у стола. Когда гости расселись, она представилась:

— Нгози, ник в Спейсбуке — Чёрная Дыра, а для друзей — Черномазка.

— Простите, а вам не обидно носить такое прозвище? — прокудахтала Урсула.

— А чего в нём обидного?

— Ну, расизмом попахивает…

Черномазка насмешливо присвистнула.

— Подумаешь! У меня в детстве подруга была, так её Беложопкой называли, и то она не обижалась! Рассказывайте, зачем прилетели.

— Хотим организовать у вас тут пару концертов. Мы — ансамбль, называемся "Король Козлобород и банда с Бремена", — объяснил Цигебарт.

— И всё?

— Всё.

Рольф шепнул Урсуле:

— Осторожничает наш Цигебарт, не хочет раньше времени раскрывать свои матримониальные планы.

— Вы чего там шепчетесь? — осведомилась Черномазка.

— Да нет, мы тут о своём… Так как насчёт концерта?

— А перед кем вы собираетесь выступать? Здесь народу, который хоть что-то в музыке понимает — раз, два и обчёлся. Население занято рыбной ловлей и добычей морепродуктов, только об этом и думают.

— Ты тоже? — спросил Цигебарт.

— Я-то вас с удовольствием послушаю. Но от меня одной вам доходу будет немного.

— Мы выступаем бесплатно, только ради аплодисментов и признания. И из любви к искусству.

— Понятно, — протянула Черномазка. — тогда вам лучше отправиться на более населённые планеты. Например, на Бату-Соби в системе газообразного гиганта Джуго… Кстати, я оттуда родом.

— Ты родилась на Бату-Соби? — поразился Клаус.

— Представь себе.

— А как оказалась здесь?

— Это целая история. Не уверена, что вам будет интересно, к тому же… — Черномазка запнулась.

— Ладно уж, начала — договаривай, — мяукнула Сусанна.

— А, чёрт с ним! — Черномазка махнула пухлой ручкой. — Всё равно все уже в курсе, кто я такая.

Рассказ Черномазки

Нгози была внебрачной дочерью ковосского императора Тинеолы Биссельеллы. Восемнадцать лет назад на планете Джи-Зо, входящей в империю Ковос, проводилась олимпиада с участием команд из нескольких близлежащих систем. Среди гостей олимпиады были и спортсмены с планеты Марджани, населённой в основном чернокожими потомками землян. Неизвестно, чем пленила дрянное сердце Тинеолы одна юная гимнастка-марджанийка, но он сделал её своей наложницей и забрал с собой на Бату-Соби. Когда родилась Нгози, её тут же разлучили с матерью и отправили в закрытую школу. Присматривала за ней злющая старуха Гаригена, которая раньше работала главврачом психиатрической клиники — туда по повелению Тинеолы направляли недовольных его режимом. Марджанийская же гимнастка к тому времени надоела императору, и её отпустили на все четыре стороны.

Шли годы. Как-то в разговоре со своим личным помощником, разумным вульпоидом Ренаром, Тинеола обмолвился, что, дескать, гуляют по Ковосу слухи о его незаконнорожденной негроидной дочери. Местные попы и черносотенцы очень этим недовольны. Так что от бастардки неплохо бы как-нибудь по-тихому избавиться. Ренар, втайне ненавидевший диктатора, обеспокоился судьбой чернокожей принцессы и потихоньку отправил её сюда, на Круни IV, поручив заботам местных жителей.

— С тех пор я здесь и живу, — сказала Черномазка. — Папашку давно сослали на Гелиос III, а Гаригена совершенно выжила из ума. Несколько раз прилетала сюда, пыталась подсунуть мне всякую дрянь, начинённую нейролептиками. То пирожок с феназепамом, то шоколадку с аминазином. Профессиональная привычка, ничего не поделаешь. Когда вы постучали, я сразу подумала, что это Гаригена в очередной раз явилась. Старшие сёстры предлагали мне вернуться на Бату-Соби, но я уже здесь привыкла. И потом, на кого я брошу своего семерика?

— Кого-кого? — переспросил Цигебарт.

Черномазка не успела ответить — кто-то поскрёбся во входную дверь.

— Кто там? — крикнула Черномазка.

Из-за двери послышался скрипучий голос:

— Ох ты, дитятко девица, выдь ко мне!

— Блин, легка на помине... — пробормотала Черномазка. Она подошла к двери и распахнула её. На крыльце стояла отвратительного вида старуха в застиранном белом халате, на её дряблой шее висел видавший виды стетоскоп, на носу сидели очки с синими стёклами, а голову покрывал траченный молью парик с коконом на затылке. В высохшей руке старуха держала яблоко. Кривя тонкие губы в мерзкой улыбке, она проскрежетала:

— Ради скуки скушай яблочко, мой свет!

— Ну-ка, говори, чего в яблоко напихала?

— Галоперидольчику, — захихикала старуха. Черномазка закатила глаза и простонала:

— Когда же ты оставишь меня в покое?!

— Прямо сейчас, — пообещал Рольф. Он вскочил и с лаем бросился на бывшую врачиху. Та завизжала:

— Уберите собаку!

— Я тебе покажу "собаку"! — зарычал Рольф, нависая над Гаригеной.

— В лабораторию тебя! Для опытов! Анализ на бешенство! — орала та.

— Ишь, карательная психиатричка! — зашипела Сусанна и двинулась к врачихе, подёргивая хвостом. Гаригена, увидев, что к волкодаву идёт подкрепление, повернулась и засеменила к лежащему на грядках с клубникой обшарпанному одноместному звездолёту. Пёс и кошка не стали её преследовать, они только наблюдали, стоя на крыльце.

— Ну и развалюха! — прокомментировал Рольф, глядя на старухин корабль.

— Где, где? — заинтересовался Клаус. Он протиснулся между Сусанной и Рольфом, и в это мгновение Гаригена обернулась и швырнула яблоко. Осёл непроизвольно разинул пасть и схватил его.

— Немедленно выплюнь! — завопила Сусанна.

— Не могу, уже проглотил, — виновато сказал Клаус.

Старуха тем временем проскользнула в свой корабль, захлопнула люк и улетела. Сусанна бросилась к Черномазке:

— Рвотное есть?

Та засуетилась, зашарила по кухонным шкафчикам:

— Есть-то есть, да только не помню, где...

— Скорее! — торопила Сусанна.

Цигебарт, оценив положение, бросился к ослу:

— А ну, разинь пасть!

Клаус послушно раскрыл рот. Цигебарт засунул туда руку чуть ли не по локоть. Осёл выкатил глаза, икнул… и выблевал яблоко.

— Всё, не надо уже, не ищи! — сказал Цигебарт Черномазке. Он выбросил яблоко в утилизатор и вымыл руку, измазанную в ослиных слюнях.

— Фу-у-у! — выдохнула Черномазка. — Я уж думала — кирдык ослику.

— Клаус выносливый, он нас всех переживёт, — весело пролаял Рольф. Вдруг он принялся нюхать воздух, раздувая ноздри. — Кто-то приближается. Рыбой несёт и чем-то ещё, то ли человечинкой, то ли нет.

Черномазка вышла на крыльцо и, приложив ладонь ко лбу, стала вглядываться в морскую даль.

— Мой возвращается, — объявила она. — Минут через десять подплывёт.

Цигебарт проследил за её взглядом — к острову уверенно шла моторная лодка, скорее, даже баркас. Когда судёнышко приблизилось, стало видно, что на палубе навалены кучи рыбы — её чешуя блестела на солнце. Вокруг копошились семеро каких-то недомерков в разноцветных куртках.

Баркас причалил. Недомерки, действуя на удивление слаженно, занялись выгрузкой добычи, которую они переправляли в приземистое строение неподалёку от причала — видимо, там находился склад-холодильник. Покончив с первоочередным делом, семёрка поднялась по тропинке к дому и остановилась, увидев чужаков. Труженики моря носили одинаковую одежду, да и сами были совершенно одинаковые, словно близнецы — все ростом около метра, без единого волоска на теле, — и отличались друг от друга только цветом курток. У первого куртка была розовая, у второго — голубая, у третьего — фиолетовая, у четвёртого — канареечно-жёлтая, у пятого — коричневая, у шестого — салатовая, у седьмого — светло-серая.

— Знакомьтесь, это мой семерик, его зовут Цверг-7.

— Цверг-7, весьма мне приятно есть познать, — хором проговорили недомерки.

— Цигебарт, — произнёс Цигебарт. Он шагнул было вперёд с протянутой рукой, но остановился в раздумье.

— Мне что, с ними со всеми здороваться? — спросил он вполголоса.

— Не надо, — ответила Черномазка. — у них не принято здороваться за руку, слишком много времени тратится на этот ритуал.

Цигебарт вернулся на место, участники ансамбля тоже представились по отдельности. Черномазка вкратце сообщила о цели визита Цигебарта и его компании и с повелительными нотками в голосе отправила своих компаньонов мыться. Когда рыбаки скрылась в доме, она объяснила:

— Все аборигены здесь такие. Это одна личность, а не семь отдельных. Коллективный разум. Чем больше организмов в группе, тем выше её интеллектуальный потенциал — мозгов-то тоже больше получается!

— Они общаются между собой телепатически? — заинтересовался Клаус.

— Что ты, никакой телепатии — обычная электромагнитная связь, как между нейронами в наших мозгах. Она действует на относительно небольшом расстоянии, поэтому организмы не удаляются друг от друга. Если один потеряется, то не выживет, поскольку интеллект у него — как у годовалого ребёнка. А остальные, соответственно, поглупеют.

— Их всегда семеро? — спросил Цигебарт.

— Не обязательно. Семь — оптимальное число организмов для, так сказать, рядовой особи. Попадаются и шестерики, и пятерики, даже четверики… но у последних интеллект на уровне какого-нибудь землянина. Тупое быдло, проще говоря. Пожрать, поспать, потрахаться…

— А, простите, с кем? — задавшая этот вопрос Урсула так смутилась, что даже гребешок у неё покраснел.

— Надеюсь, не друг с другом! — заржал Клаус. Черномазка тоже рассмеялась.

— Нет, конечно. Каждая коллективная личность подыскивает себе пару… э-э-э, вернее, вторую половину, исходя из количества организмов. Мужской семерик выбирает женскую семерню, восьмерик — восьмерню, ну и так далее.

— А ты, значит, одна за семерых отдуваешься! — ляпнул Рольф и тут же виновато прикрыл морду передними лапами. — Извини, подруга, я не подумал!

— Ничего, — сказала Черномазка. — вопрос вполне правомерный. Мой семерик — закоренелый холостяк, а хозяйство вести всё-таки надо. Так и живём.

— Значит, ты не хочешь отсюда улетать? — спросил Цигебарт. Вопрос был задан безразличным тоном, но внимательная Урсула уловила а его голосе нотку облегчения.

— Конечно, нет! Я же говорила — я привыкла, и Цверга не на кого оставить. Подождите-ка!

Черномазка заглянула в дом. Цверг-7 сидел за столом. Все его составляющие совершенно синхронными движениями уплетали суп.

— Надо же, сам себя обслужил, — обрадовалась она. — Видно, проголодался. А может, хочет перед вами похвастаться своей дисциплиной.

— Стало быть, нам здесь делать нечего, — констатировал Цигебарт. — Ладно, полетим мы…

Черномазка горячо возразила:

— Подождите-подождите, как это — сразу улетать? Вы помогли мне прогнать Гаригену, и думаете, я вас отпущу без обеда? Даже не мечтайте! Сейчас Цверг закончит, и я вас усажу на освободившиеся места.

Ансамбль переглянулся. Цигебарт предложил:

— Так давай мы тебе хоть споём что-нибудь! И Цвергам… Цвергу твоему… Он какие песни любит?

— Никакие. Совершенно равнодушен к музыке, но ему нравится, когда я напеваю… — Черномазка задумалась. — Я в детстве часто слышала одну песню, "Не валяй дурака, Галактика". В то время папашка-император в очередной раз поцапался с Галактическим Центром, ну, и конъюнктурщики от попсы подсуетились. Знаете эту песню?

— Знать — не знаем, но сейчас найдём, — сказал Цигебарт, доставая коммуникатор.

Он быстро разыскал ноты и слова, распечатал их на встроенном в коммуникатор микропринтере и роздал участникам ансамбля. Сбегав в звездолёт за инструментами, они вернулись в дом, расположились напротив стола и запели:

Не валяй дурака, Галактика,

Звездолёты твои — ерунда.

На хрена нам нужна астронавтика —

По дорогам дымят поезда.

Не валяй дурака, Галактика,

Заскучала в комфорте, поди.

Прилетайте-ка к нам вы, касатики,

В доброй драке люлей огрести.

Небо тёмное — мысли тёмные,

Космос — вовсе ненужная высь.

Что, Коперник, что, Бруно, учёные?

И без вас было нам зашибись!

Много белой у нас материи,

Всем на саваны хватит, братва,

Кто полезет на нашу империю —

Говорим это без хвастовства.

— Браво! — захохотала Черномазка и зааплодировала. Глядя на неё, захлопал и Цверг всеми четырнадцатью руками.

— По-моему, они… в смысле, он мало что понял, — заметил Цигебарт.

— Неважно, — махнула рукой Черномазка. — главное, ему понравилось.

— А тебе?

— Не то слово! Прямо как в детство сопливое вернулась.

Король Козлобород и банда с Бремена провели ещё какое-то время в гостеприимном доме Черномазки и Цверга-7. Хозяйка угостила их вкусным обедом, и всё прошло очень пристойно, если не считать небольшой неприятности. Внезапно налетела сильная гроза. Один раз молния ударила совсем рядом с домом, и возникший электромагнитный импульс ненадолго заблокировал связь между составляющими Цверга, которые мгновенно впали в детство и расплакались, а трое из них ещё и навалили в штаны. Рольф и Клаус снова захрюкали от смеха и убежали на улицу под негодующим взглядом Цигебарта.

Черномазка предложила гостям переночевать, но сделала это, скорее всего, из вежливости — свободных спальных мест в доме не имелось. И Цигебарт решил стартовать.

Было уже совсем темно, когда iVasi взлетел с планеты Круни IV. Усталый Цигебарт включил автопилот, разложил своё кресло и улёгся. С задних сидений доносился мощный храп Клауса и Рольфа, сонное мурлыканье Сусанны и кудахтанье Урсулы.

Сусанна, наиболее чувствительная из зверей к дискомфорту, проснулась от того, что корабль тряхнуло. Цигебарт возился с пультом управления и бормотал себе под нос:

— Проклятье! Доннерветтер!

Кошка недовольно фыркнула, потянулась, выпустив когти, и спросила:

— Что случилось?

Встрепенулась и Урсула. Она замахала крыльями и закудахтала:

— Где случилось? Куда случилось?

— Не вздумай хлопаться в обморок, курица! — раздражённо прошипела Сусанна.

В своём кресле зашевелился Рольф, с прискуливанием зевнул. Растолкал передними лапами храпящего Клауса:

— Алё, Хьюстон, у нас, кажись, проблемы.

— Да неужели? — проревел спросонок осёл.

Цигебарт обернулся.

— Чего вы орёте? Мы серьёзно влипли. Звездолёт ни с того ни с его вывалился из гиперпространства. Самое скверное, что я не могу запустить гиперпривод снова — индикатор показывает, что у нас совсем не осталось энергии. И досветовые двигатели не работают!

— Где мы? — спросил Клаус.

— Судя по навигатору, в какой-то системе Фри-Ко…

— Фри-Ко?! — перепугался осёл.

— А что такого?

— Да это самое опасное место в Галактике, не считая Земли! Система изгоев! Все её планеты населены разбойниками разной степени жадности и жестокости! Включай скорей сигнал SOS!

— Связи нет!

— Святой Иа, помоги, защити, укрепи! — Клаус молитвенно сложил передние копыта.

— Ах, ах, ах! — завопила Урсула и упала-таки в обморок.

— Дура безмозглая! — процедила Сусанна.

— Но ведь компьютер работает, и система навигации тоже, — сказал Рольф.

— У них автономное питание.

Пол дрогнул, корабль ощутимо переместился в пространстве.

— Это ещё что? — пробормотал Цигебарт и задвигал джойстиком камеры внешнего обзора. Монитор показал картинку: iVasi был захвачен огромными металлическими клешнями, торчащими из брюха звездолёта раза в три больше. Пиратский корабль имел весьма потрёпанный вид, как и все суда системы Фри-Ко. На его борту был нарисован чёрный равносторонний треугольник, обращённый вершиной вниз. Увидев его, осёл обречённо сказал:

— Рупецкие монахи. Всё, приплыли.

— Монахи? — удивился Рольф.

— Да те же пираты, только в рясах и с постными физиономиями. Планета Рупеция — их база. Тортуга, так сказать. Уж лучше бы мы к землянам угодили!

Монашеско-пиратский корабль тем временем уверенно приближался к Рупеции, таща в клешнях iVasi, словно паук — муху. Войдя в атмосферу, он резко увеличил скорость снижения — за бортом завыл ветер. Через несколько минут пассажиры iVasi почувствовали толчок — произошла посадка. Монитор внешней камеры ослеп — видимо, она повредилась во время прохождения через атмосферу. А сквозь лобовое стекло и бортовые иллюминаторы не было видно ничего, поскольку снаружи бушевала небольшая пыльная буря, возникшая при посадке.

Понемногу пыль рассеялась. Пленённый корабль лежал на песчаной площадке, со всех сторон окружённой высокой каменной стеной. За стеной вздымались башни и колокольни, увенчанные равносторонними треугольниками. iVasi лежал носом к огромным чугунным воротам.

Корпус звездолёта задрожал, послышался скрежет — видимо, пиратский корабль разжал клешни и поднялся в воздух. Курица Урсула наконец очнулась, встала на лапы и обвела всех мутными глазами:

— Что происходит, а?

— Сильно сомневаюсь, что следует ставить её в известность, — сказал Рольф. Сусанна, глядя в упор на Урсулу, медленно и с расстановкой произнесла:

— Мы в плену у пиратов. Сейчас они явятся сюда и заберут тебя, чтобы ощипать и изжарить.

— Святая Ряба! — завопила Урсула и снова упала в обморок. Цигебарт укоризненно сказал кошке:

— Зачем ты с ней так?

— А чтоб не доставала своим истеричным кудахтаньем.

Распахнулись чугунные ворота в стене. К кораблю двинулась небольшая процессия, состоящая из невероятной толщины бородатого попа в золотом облачении и дюжины монахов в чёрных рясах. Монахи были вооружены древними бластерами. Глядя на служителей культа, Клаус произнёс:

— Сейчас будут допрашивать. Я думаю, нам четверым лучше притвориться обычными животными, неразумными.

— И тебе не стыдно такое предлагать? Значит, Цигебарту придётся отдуваться за всех? — возмутился Рольф.

— Дурак, эти монахи с попом наверняка такие же ортодоксы, как и недоброй памяти сулинисты. Ещё примут нас за нечистую силу. Так что рычи и лай… а ты мяукай, — обратился Клаус к Сусанне.

Снаружи застучали в люк. Цигебарт отворил его. Поп, у которого на обширном пузе болтался золотой треугольник, еле протиснулся через проём. Двое монахов-секьюрити тоже проникли внутрь и встали по бокам люка, держа бластеры наизготовку. Остальные окружили звездолёт. Поп огладил масляную бороду толстыми пальцами, унизанными перстнями, и рявкнул:

— Кто таков, сказывай!

— Цигебарт фон Бремен, странник, — смиренно представился Цигебарт.

Поп, сопя, оглядел его с ног до головы, потом перевёл взгляд на его спутников. Те старательно изображали тупых животных: Сусанна умывалась, Рольф шумно чесался и вылизывал под хвостом, Клаус переступал с копыта на копыто и фыркал. Урсула же продолжала безмятежно валяться в обмороке. Поп скомандовал монахам:

— Забирайте скотину. Что с нею делать, опосля трапезы придумаем. А сего перехожего — в острог.

Келья, она же камера-одиночка, куда поместили Цигебарта, представляла собой крайне неуютное помещение размером три на два метра, зато в высоту имела метра четыре, а то и больше. К осклизлой каменной стене был придвинут грубый деревянный топчан, а больше никакой мебели в келье и не стояло. В углу рядом с дверью в полу имелось отверстие для нечистот, из которого тянуло мочой и дерьмом. Через крошечное зарешеченное окошко Цигебарт видел клочок неба. Снаружи доносилось голубиное курлыканье, почему-то особенно его раздражавшее.

Цигебарт приложил ухо к холодному железу двери. Стояла тишина, лишь изредка нарушаемая далёкими невнятными голосами. Он заходил по келье. Надо же было так влипнуть! И ладно бы оказались пираты с Моласи, пусть даже бородатые павианы в папахах, обитавшие на Ка-Ра! Но угодить в плен к разбойникам в рясах — это было уже слишком. Это было просто обидно.

Цигебарт ходил кругами по камере всё быстрее, его раздражение и злость росли прямо пропорционально скорости. Он готов был своими руками задушить попа или монаха, который попробовал бы войти в келью. Тут послышались лёгкие шаги и какой-то скрип. Загремел засов, однако дверь не открылась — откинулся лишь горизонтальный люк посередине, служивший для передачи пищи. Показался поднос, на котором стояли миска и большая глиняная кружка.

Цигебарт одним прыжком оказался у двери и хотел схватить того, кто принёс поднос, за руки, но не успел — неведомый посетитель отскочил, зато узник столкнул с подноса миску и кружку. Они вылетели в коридор, упали на пол и разбились, распространяя аромат баланды. Цигебарт нагнулся, чтобы посмотреть в люк. В полутьме коридора он разглядел девичью фигурку, которую не портил даже бесформенный балахон из мешковины. На голове у девушки был платок, завязанный узлом под подбородком. Рядом Цигебарт увидел тележку, нагруженную подносами.

— Молодец, — сказала девушка. — это был твой ужин. Другого не получишь, у них тут всё строго лимитировано. И за разбитую посуду с тебя спросят.

— Ты кто? — спросил Цигебарт.

— Я — Кларисса. Кларисса Харальдсдоттир, планета Ванахейм, Норманнские миры.

— А я Цигебарт фон Бремен, планета Бремен, Свободный… Союз Тевтонских Миров.

— Это твой iVasi стоит на Красном дворе?

— Наверное, да… Слушай, я был бы тебе очень благодарен, если бы ты помогла мне бежать.

— А откуда ты знаешь, что я — не наушница попов?

— Я в этом абсолютно уверен, — твёрдо сказал Цигебарт. — не может предать девушка с таким голосом.

Кларисса издала смешок.

— Наивный ты. Ладно, расслабься. Мы с тобой действительно по одну сторону баррикад.

— Ты не знаешь, что сделали с моими спутниками? Со мной было четыре сапиентированных животных.

Кларисса огляделась по сторонам.

— Подожди немного. Я развезу ужин и вернусь к тебе, тогда поговорим. Извини, но мне придётся закрыть люк. И давай без глупостей вроде той, что ты только что сотворил, пытаясь схватить меня.

Цигебарт с сожалением отошёл от двери. Кларисса закрыла снаружи крышку люка — он успел заметить её изящную ручку. За дверью заскрипели колёса — тележка покатилась по коридору. Цигебарт стал ждать.

Прошло минут двадцать или двадцать пять — наверное, самые мучительные в жизни Цигебарта. Наконец Кларисса вернулась и открыла люк.

— У нас не так много времени. Скоро всех позовут стоять вечерню, потом — общая трапеза.

— Ну и порядки у вас тут, прямо монастырь — покрутил головой Цигебарт.

— Монастырь и есть. Разбойничий только. Попы, конечно, тупые до крайности, но график активности пульсара всё-таки составили.

— Какого ещё пульсара?

— А ты что, не в курсе?

— Абсолютно.

Кларисса покрутила головой.

— Неподалёку от звездной системы Фри-Ко имеется пульсар, из-за которого выходят из строя гиперприводы, особенно старые. Звездолёт вываливается в обычное пространство, тут-то пираты и берут его на абордаж. Первым делом они выводят из строя антенны, чтобы жертва не могла передать сигнал бедствия, а затем отсоединяют энергетические ёмкости. Энергия на Рупеции в большом дефиците.

— Вот сволочь восьминогая! — пробормотал Цигебарт.

— Ты о ком?

— Да об этом гейренианце, что продал мне iVasi. Сэкономил на гиперприводе, моллюск одноглазый!

— Может, он и ни при чём. Пульсар иногда выбивает даже новейшие гиперприводы.

— Ты сюда попала таким же образом?

— Разумеется. По доброй воле сюда, знаешь ли, не попадают. Я здесь уже два стандартных месяца. Вот послушай, что со мной произошло.

Рассказ Клариссы Харальдсдоттир

Она училась в ванахеймском университете, а на каникулы отправилась на Арнегис погостить у бабушки, которая занималась планетарным климат-контролем, в частности, формированием снежных туч. На обратном пути Клариссе не повезло — гиперпривод старенького рейсового звездолёта не выдержал "проснувшегося" пульсара, корабль выпал из гиперпространства и тут же был захвачен пиратами-попами с Рупеции. После посадки на планету пассажиров разлучили. Клариссу заставили обрядиться в джутовое рубище и повязать платок, дабы не соблазнять своими формами братию. В обязанность ей вменили разносить пищу пленникам, а в отсутствие таковых — прислуживать на кухне. За два месяца она кое-что узнала об истории Рупеции.

Когда три тысячи лет назад произошёл Исход с Земли, в ряды жаждавших начать новую жизнь на других планетах затесалось и некоторое количество священнослужителей различных конфессий. Однако популярность традиционных земных религий неуклонно падала, возникали новые культы, поэтому попы, ксёндзы, муллы, раввины и ламы оказались не у дел. Некоторые, правда, переквалифицировались в психотерапевтов и стали уважаемыми специалистами, приносящими реальную пользу. Остальные же, привыкшие к праздной жизни среди паствы и не умевшие ничего делать ни руками, ни головой, озлобились. Вот из таких маргиналов и сложилась пиратская община планеты Рупеция.

— Что-то я не въехал, какую религию они исповедуют, — сказал Цигебарт.

— Они сами, по большому счёту, этого не знают, — засмеялась Кларисса. — за тысячи лет, прошедшие с начала заселения Рупеции, все верования перемешались в жуткую кашу. Наши гостеприимные хозяева искренне считают, что Сын Божий был распят не на кресте, а на треугольнике, поставленном на вершину. Потому-то треугольник и стал священным символом, который попы носят на шее и рисуют на своих кораблях развалюхах, да ещё осеняют себя при каждом удобном случае: левый сосок — правый сосок — пупок. Трудиться они не хотят, поэтому заставляют выполнять всю работу своих пленников.

— А попы позволяют связаться с родственниками, чтобы договориться о выкупе?

— Да, бывает. Но всё-таки основная цель их пиратства — получение бесплатной рабочей силы. Трофейные звездолёты в основном идут на запчасти.

— Так, может, мой iVasi уже демонтировали?

— Вряд ли. Сегодня пираты будут праздновать удачный рейд, надерутся своих медов, наливок и настоек. Но всё равно времени у нас в обрез, действовать надо быстро. Я помогу тебе бежать, но с одним условием — ты возьмёшь меня с собой!

— Конечно, о чём разговор! Мне бы ещё зверушек своих найти.

— Найдём, не парься.

— А ты до сих пор вообще не пыталась бежать?

— Ха! А куда? Ты думаешь, на всей Рупеции только одна эта обитель? Просто сегодня повезло именно нашим попам— заполучили звездолёт. А в другие обители нам, невольникам, ходу нет.

Где-то снаружи гулко забил колокол. Кларисса заторопилась:

— Всё, к вечерне звонят. Побегу, а то меня хватятся. Жди, не скучай!

Время тянулось черепашьим шагом. Чтобы хоть как-то убить его, Цигебарт, лёжа на топчане, принялся сочинять песню. Незадолго до прилёта на Фрилард он узнал из новостей Галанета о том, что Лесное Царство на планете Фаунии, населённой исключительно разумными животными, объявило конкурс на лучший гимн. Лесное Царство отличалось редкостной воинственностью, оно то и дело норовило напасть на соседние страны — Конфедерацию Прерия и Республику Заповедник. Те, впрочем, не оставались в долгу и весьма ощутимо огрызались. Исходя из политической обстановки, Цигебарт и сочинил первый куплет с припевом:

Наш Лес — лучше всех, и не вздумай ты гавкать,

Иначе почуешь на шее клыки.

Врагов мы заставим скулить, выть и плакать,

Потом же их пустим всех на шашлыки!

Бойся нас, Прерия, дрянь агрессивная,

И Заповедник, узда тебе в рот!

Стадность духовная, сила звериная

Нас от победы к победе ведёт!

Цигебарт так увлёкся, придумывая второй куплет, что даже не заметил, как стемнело — других источников света, кроме окошка, в его келье не было. Скрежет ключа в замочной скважине вернул принца из поэтических сфер. Дверь отворилась, Кларисса позвала его:

— Пора! Все нажрались и спят!

Цигебарт поднялся с топчана.

— Неужели и стражники тоже?

— Да нет здесь никаких стражников, одни монахи с древними пукалками. На кой попам стражники? Куда здесь убежишь?

Цигебарт выскочил из камеры, впотьмах чуть не сбив Клариссу с ног. Она ухватилась за него, он непроизвольно обнял девушку…

— Это ты! — выдохнул он.

— Конечно, я, кто же ещё?

— Нет, я в том смысле, что ты будешь моей женой.

— Надо же, вот свезло-то! А ничего, что у меня может быть иное мнение по этому вопросу? Извини, конечно.

— Ты не согласна?

— Хватит болтать, идём.

Цигебарт был уязвлён такой реакцией, но постарался загнать обиду вглубь, до лучших времён. Они двинулись по коридору, ощупывая стены.

— Здесь нет электрического освещения, — пояснила Кларисса. — приходится сильно экономить на энергии.

— А что, пользоваться факелами или фонариками боженька не дозволяет? — ехидно спросил Цигебарт.

— Некогда было разыскивать фонарик или делать факел. Не переживай, я знаю, куда идти. Надо добыть аккумуляторы с твоего корабля, они, скорее всего, на складе…

— Подожди, а как же мои звери?

— Да никуда не денутся твои звери!

Они спустились по каменной лестнице — Цигебарт чуть не навернулся на крутых ступеньках — и вышли во двор, скупо освещённый местной голубоватой луной и соседней планетой Ка-Ра, которая выглядела как рыжий серп. В противоположных стенах двора находились ворота. Рядом с ближайшими стояла собачья будка, возле которой, гремя цепью, ворочалась большая туша, которая что-то грызла, судя по звукам.

— Вон твой пёс, — прошептала Кларисса.

Цигебарт приблизился к будке и тихонько позвал:

— Рольф!

Пёс от неожиданности гавкнул и выронил из пасти здоровенную кость.

— Цигебарт, дружище! — завыл он.

— Тихо ты! — прошипела Кларисса. — Цигебарт, сними с него цепь.

Цигебарт повиновался. Рольф заскулил и начал благодарно лизать ему руки.

— Перестань унижаться! — сердито сказал Цигебарт.

— Если бы ты знал, что я пережил за эти несколько часов! — скулил Рольф. — Я бы этих вонючих попов…

— Будет ещё время проявить садистскую фантазию, — перебила его Кларисса. — Поднимите эти ворота. Там очень тугой вал.

Цигебарт навалился на рукоять вала. Он напрягал все мускулы, но ворота поднялись всего на несколько сантиметров. Видя такое дело, волкодав тоже включился в процесс. Вдвоём им удалось приоткрыть ворота на полметра.

— Хватит, пролезем, — тяжело дыша, сказал Цигебарт.

Троица, поднырнув под ворота, оказалась в другом дворе, поменьше первого. Здесь в кирпичных стенах имелось множество дверей; наружная лестница вела куда-то вверх. В углу Цигебарт увидел свой iVasi.

— Склад там, — Кларисса показала на одну из дверей. Стараясь не шуметь, она перебирала ключи на связке. Найдя нужный, отперла дверь. Щёлкнул выключатель, внутри вспыхнул тусклый свет. Помещение было заполнено аккумуляторами самых разных систем. Кларисса скомандовала:

— Ищите, которые ваши!

— А чего их искать, вот они, — Цигебарт указал на два массивных блока серо-стального цвета. Их переноска и установка на iVasi заняла минут десять.

— Где все наши? — поинтересовался Рольф. Кларисса ответила:

— Осёл — вон за той дверью. Там зал с колодцем, осла запрягли в водяной насос. Кошка — в покоях паханарха… ну, это что-то вроде настоятеля.

— Скорее, атамана, — проворчал Цигебарт.

— А курица — в курятнике. Это в следующем дворе. Предлагаю разделиться. Я пойду за вашей кошкой, а вы освободите осла.

Не дожидаясь ответа, Кларисса побежала к лестнице. Цигебарт в сопровождении Рольфа направился к двери, на которую указала девушка.

За дверью был большой сводчатый зал. Лунный свет проникал в него через многочисленные оконца под самым потолком. Посреди зала Цигебарт и Рольф увидели большой круглый колодец, огороженный каменной стенкой. В колодец вела труба примитивного водяного насоса, к вороту которого было привязано дышло, надетое на чрезвычайно понурого Клауса. Он стоял, опустив морду, и повторял, как заведённый:

— Жалкое зрелище… Душераздирающее зрелище…

— Клаус! — тихонько позвал Цигебарт.

Клаус вздрогнул, поднял голову, но тут же снова опустил.

— А, это вы…

— Через несколько минут линяем с этой чёртовой планеты, — сказал Цигебарт, отвязывая осла. — сейчас отведём тебя к нашему кораблю, и…

— Мне всё равно, — равнодушно произнёс Клаус.

Рольф удивлённо раскрыл пасть.

— Дружище, что с тобой?

— По-моему, у нашего ослика слегка поехала крыша от всех этих неприятностей, — пробормотал Цигебарт. — Ну, же, Клаус, пошли!

Осёл покорно зацокал копытами по каменному полу. Они вышли во двор, Цигебарт подвёл Клауса к звездолёту. Осёл не проявлял решительно никаких эмоций.

Прошло несколько минут. Клариссы и Сусанны всё не было. Цигебарт забеспокоился:

— Рольф, будь другом, присмотри за осликом, а я пойду, поищу Клариссу.

— Как же ты будешь её искать, если не знаешь планировку помещения? — резонно возразил пёс. — Ещё наткнёшься на кого-нибудь. Хочешь, пойдём вместе? По крайней мере, я могу ориентироваться по запаху.

— Спасибо, но ты лучше побудь с Клаусом и заодно покарауль звездолёт.

Рольф помотал огромной головой, но спорить больше не стал. Цигебарт поднялся по наружной лестнице и оказался в совершенно тёмном помещении. Он сделал несколько шагов и вдруг налетел на что-то мягкое и пушистое. Раздался испуганный мяв, чёрное тело метнулось куда-то в сторону, послышался тихий крик Клариссы:

— Стой, стой! Куда ты?

Все застыли на своих местах. Цигебарт прислушивался, ожидая сигнала тревоги, но всё было тихо. Наконец из темноты раздался голос Сусанны:

— Цигебарт, это ты?

— Только не говори мне, что ты не видишь в темноте, — с облегчением выдохнул Цигебарт. Он почувствовал, как Сусанна трётся о его бока, ей мурлыканье наполнило покои. Цигебарт почесал кошку за ушами, приговаривая:

— Кис-кис-кис!

 Кларисса раздражённо сказала:

— Хватит нежностей, пошли наружу!

— Ревнуешь? — усмехнулась Сусанна.

Цигебарта разобрал нервный смех. Похрюкивая, он нашёл входную дверь, и все трое вышли на лестницу. В это мгновение снизу, со двора, донёсся обиженный рёв Клауса.

— Да что у них опять не слава богу?! — с досадой произнёс Цигебарт. Он скатился с лестницы и подбежал к звездолёту. Осёл, выпятив нижнюю челюсть, бил копытом по плитке и злобно смотрел на Рольфа, который сидел рядом с необычайно невинным видом, высунув язык.

— Что у вас происходит? — спросил Цигебарт. Клаус пожаловался:

— Он укусил меня за круп!

— Зато привёл тебя в чувство! Важен результат, — объяснил Рольф.

— Мальчики! — мяукнула Сусанна и бросилась к ослу и псу. Выражения нежности заняли несколько минут, зато Клаус, которому вообще не была свойственна злопамятность, перестал дуться на Рольфа.

— Осталось только освободить Урсулу, — констатировал Цигебарт.

— Я предлагаю поручить это нам с Рольфом, — сказала Сусанна. — всё-таки мы — хищники, сумеем постоять за себя и за неё, если что случится.

— А я? Ты забыла, сколько опричников я уложил своими копытами на Сумеречной? — возмутился Клаус.

— Ты почти не видишь в темноте, а мы с Сусанной видим, — поддержал кошку Рольф. — вы тут лучше готовьте корабль к отлёту, чтобы не терять времени.

— Но вы же не знаете, где курятник! — возразила Кларисса.

— А мой нюх на что? Я нашу курочку, кстати, уже отсюда чую. Найдём, не беспокойтесь.

На том и порешили. Цигебарт занялся звездолётом, Кларисса на всякий случай затеяла осмотр собачьего укуса на крупе Клауса, а Рольф с Сусанной отправились к курятнику.

Несмотря на поздний час, из курятника доносилась подозрительная возня, время от времени прерываемая отчаянным кудахтаньем. Сусанна распахнула дверцу. Огромный, ободранный, наглого вида рыжий петух пытался оттоптать несчастную Урсулу. Остальные обитательницы курятника старательно делали вид, что ничего не происходит. При виде кошки Урсула отчаянно завопила:

— Подруга, выручай!

— Я из него сейчас каплуна сделаю! — разъярённая Сусанна встала на четвереньки и бросилась на петуха. Тот заорал и забил крыльями. В курятнике поднялась страшная суматоха, в которую подлил масла Рольф — не разобравшись хорошенько, что происходит, он стал просто гонять кудахтавших кур. Рыжий петух попытался выклевать Сусанне глаза, но, к счастью, в этот момент его сбила с ног одна из носившихся куриц. Петух проехался по полу и оказался прямо перед Рольфом. Он тут же вскочил на лапы, а Сусанна заорала Рольфу:

— Петуха, петуха трепли!

Волкодав послушно схватил петуха за шею, но в азарте не рассчитал силы и попросту откусил ему голову. Куры в ужасе глядели на обезглавленное петушиное тело, которое, шатаясь, бродило по курятнику и толчками изрыгало кровь из шеи.

— Уходим! — скомандовала Сусанна. Но тут во дворе вспыхнул свет, к курятнику сбежались монахи. Они ещё не протрезвели после трапезы и время от времени рыгали. Подошёл и поп. Сдабривая ночной воздух перегаром, он обвёл монахов мрачным взглядом и спросил:

— Кто из вас, дармоеды, отвязал собаку?

— Я тебя сейчас сам на цепь посажу, жиртрест бородатый! — зарычал Рольф. Поп, раскрыв большой рот в зарослях бороды, уставился на волкодава и принялся осенять себя треугольником:

— Господи, владыка-вседежитель, собачка говорящая!

— Кошечка тоже говорящая! А ещё царапающая и кусающая! Что, любопытно поглядеть? — зашипела Сусанна.

— Свят-свят-свят! — забормотали монахи. Поп подался назад, прячась за их спинами, потом заорал:

— К оружию, братия! Бейте в набат! Порешим оборотней!

— Бежим, бежим! — залаял Рольф и бросился вперёд, сшибая монахов-пиратов. Сусанна и Урсула рванулись следом. Троица пересекла двор и оказалась в соседнем, где iVasi уже ждал наготове. Из открытого люка с тревогой выглядывал Цигебарт.

— Скорее! — крикнул он.

Рольф, Сусанна и Урсула вбежали в корабль, Цигебарт захлопнул люк и кинулся к пульту. Над обителью поплыл набатный звон. Повсюду вспыхивали огни; на галерее, окружавшей двор, показались монахи, вооружённые бластерами. Звездолёт окутался серебристым куполом защитного поля, приподнялся, взметнув тучу пыли, и понёсся в ночное небо.

Эпилог

— Так-так… Стало быть, вы, Клемент, опять не приготовили урока. Стыдно! Это ведь история вашей династии!

— Я учи-и-ил…

— Плохо учили!

— Можно, я, герр Шульманн?

— Вот, Клемент! Берите пример с вашей сестры. С удовольствием послушаю вас, моя дорогая Цецилия. Так что произошло того, как звездолёт iVasi с вашими будущими родителями стартовал с планеты Рупеция?

— Они прилетели на Ванахейм, там дедушка Харальд познакомился с папой…

— …и только тогда мама узнала, что папа — тоже из королевской семьи. Она очень расстроилась.

— Не перебивай меня!

— Цецилия, ваш брат прав. Ну, Клемент, вижу, что мой урок всё-таки не прошёл для вас даром. Что послужило причиной расстройства вашей матушки?

— Она не любила принцев. Считала их избалованными и никчёмными личностями.

— Очень хорошо! Продолжайте. Расскажите, почему же ваша матушка всё-таки вышла замуж за вашего батюшку?

— Ну… она…

— Она поняла, что аристократическое положение не имеет для папы никакого значения.

— Ты опять меня перебила!

— А ты ничего и не говорил, мямлил только!

— А ты мне не даёшь слова сказать!

— Дети, перестаньте ссориться. У нас осталось очень мало времени на историю. Его величество Цигебарт II написал новую песню для группы "Король Козлобород и банда с Бремена", и если вы её выучите к завтрашнему утру, вам позволят принять участие в съёмках клипа.

Москва, июнь — июль 2018 г.

Если вам понравился этот текст, можете поддержать автора:
Яндекс-кошелёк: 41001290341499
WebMoney: R225630806629
PayPal: пользователь beastman1966@gmail.com
Банковская карта: 4627 2900 2162 2321
AdvCash (рубли): R 7901 6276 0741