Цепь

 

Скачать в формате .epub можно здесь.

 

Пьеса в одном действии

 

Действующие лица:

 

Бармен, молодой человек

Все нижеперечисленные — бывшие одноклассники в возрасте 42-43 года:

Ермилова Надежда

Макаркин Денис

Миронова Маргарита

Ригель Елена

Корниенко Михаил

Сигальский Андрей

Фунтик Артур

Огородникова Тамара

Истомина Римма

Рыхлов Алексей

 

Ресторан средней руки. Кофейный столик с парой кресел, растения в кадках. Барная стойка с высокими табуретами, за ней стоит бармен, протирает бокалы. Появляется Ермилова, она разговаривает по мобильнику.

 

Ермилова. Всё, Валюша, я освободилась, сняла зальчик… В ресторане "Встреча", название вполне соответствует… Да… Так я уже!.. Какое там — "весь класс", набралось только десять человек вместе со мной… Минутку… (Достаёт из сумочки листок бумаги). Так… Значит, я… Затем Маргарита Бурина, которая теперь Миронова, Елена Захарова, по мужу Ригель, Артур Фунтик, Римма Истомина, Михаил Корниенко, Тамара Огородникова, Денис Макаркин, Андрей Сигальский… Алексей Рыхлов под вопросом, он ещё не сдал деньги… Да помнишь ты его… Который всё к Истоминой подкатывал… Вот-вот, он самый! Ну да, противный, а что делать? Собирать — так уж всех собирать, до кого удалось дотянуться. Теперь всё равно поздно отыгрывать назад… В общем, если сегодня до семи вечера Рыхлов не сдаст деньги, я его вычеркну… Хотя и так каждый человек на счету… Без Рыхлова останется всего девять — ну что это за встреча одноклассников?.. (Смеётся) Ха-ха-ха, точно, "и их осталось девять"!.. Подожди-ка… (Подходит к барной стойке, обращается к бармену). Пожалуйста, эспрессо… Нет, лучше американо!

Бармен (кивает). Сделаем. Прошу вас, присаживайтесь за столик, я вам принесу.

Ермилова. Благодарю.

 

Бармен готовит кофе. Ермилова отходит от стойки, садится за столик.

 

Ермилова. Извини, Валюша, это я спросила себе чашку кофе… Меню? У них тут разработано стандартное именно для таких банкетов, так что я даже особо не заморачивалась… Сейчас, погоди… (Роется в сумочке, достаёт другой листок). Я исходила из пяти тысяч с носа. Если кому-то покажется мало — закажет дополнительно. Значит, так (Читает.) Салат из свежих овощей, салат из трески, салат "оливье"… Ой, господи, перестань — "пошлятина, пошлятина"!.. Съедят как миленькие, ещё и добавки попросят!.. Дальше… Мясная тарелка, сырная тарелка, рыбная тарелка — лосось и сёмга холодного копчения… Набор засолов и маринадов — ну, там капуста квашеная, огурцы маринованные… Так, это были холодные закуски… Горячая закуска — традиционный жюльен… Горячее — на выбор: кому стейк из свинины с картофелем, кому филе трески с овощами, кому утка запечённая… Ну и, само собой, вино, минералка, соки…

 

Бармен приносит чашку кофе, ставит её на стол. Затем возвращается за стойку.

 

Ермилова (бармену). Благодарю… (В мобильник) Нет, никакой водки! Ни водки, ни коньяка, ни вискарика, ни текилы! Только вино, сухое и полусухое, красное и белое… У нас будет не пьянка, а празднование двадцатипятилетия окончания школы! А если кому-нибудь приспичит, пусть идёт в бар, здесь имеется бар…

 

Ермилова смотрит на бармена. Тот ей утвердительно кивает.

 

Ермилова (продолжает.) Да… И покупают за свой счёт! А то я слишком хорошо знаю, чем оборачивается халявная выпивка… Нет, её будут воспринимать именно как халявную, можешь мне поверить! Слава богу, доводилось банкеты устраивать… (Отпивает кофе.) А хочешь — тоже приходи, ты ведь их всех знаешь… (Смеётся.) Да-да, строгая старшая сестра присмотрит за нами, мелкотой!.. (Вздыхает.) Теперь-то уж всё равно, кому сколько лет, это в те времена разница даже в год имела значение… Что?.. Да, двадцать пятого, в субботу… Легко запомнить: двадцать пят лет — и двадцать пятого… Не сможешь?.. Жаль… Да, я понимаю… Что же делать!.. Хорошо, Валюша, я сейчас домой, вечером свяжемся… Целую!

 

Ермилова убирает мобильник в сумочку, допивает кофе. Встаёт.

 

Ермилова (бармену). Ещё раз спасибо! (Собирается уходить.)

Бармен (торопливо). Секундочку, сударыня! Вы ничего не забыли?

Ермилова. Ой, извините!

 

Ермилова подходит к стойке, бармен выставляет считыватель карт. Она достаёт из сумочки карту, расплачивается.

 

Ермилова. До свидания!

Бармен. Всего наилучшего!

 

Ермилова уходит.

Затемнение. (Музыкальная пауза).

Свет. Ермилова, празднично одетая, стоит со списком в руке. Скучающий бармен — за стойкой.

 

Бармен. Не желаете ли кофейку?

Ермилова. Нет, благодарю.

Бармен. Комплимент от заведения! Бесплатно!

Ермилова. Всё равно не надо.

 

Появляется Макаркин.

 

Макаркин (ехидно кланяется Ермиловой). Здравствуйте, госпожа Ермилова!

Ермилова. Здравствуй, Денис. Ты — первый.

Макаркин. Отнюдь. Первая у нас ты.

Ермилова. Хорошо, ты — второй.

Макаркин (оглядывается). Куда здесь проходить-то?

Ермилова. Подождём остальных. Пока все не соберутся, в зал не пойдём.

Макаркин. Почему это?

Ермилова. Чтобы сохранить накрытый стол в первозданном виде.

Макаркин. Ты думаешь, я один всё сожру и выпью?

Ермилова. Не утрируй. Не ты один.

 

Макаркин садится в кресло у кофейного столика. Появляются Миронова и Ригель.

 

Миронова (радостно). Надюшка, привет!

Ригель (радостно). Надюшик!

Ермилова. Здравствуйте, девочки. Очень рада вас видеть.

 

Миронова и Ригель подходят к Ермиловой, обнимаются и целуются с ней. Они словно не замечают Макаркина.

 

Ригель (Ермиловой). Надюшик, ты замечательно выглядишь!

Ермилова. Спасибо.

Миронова. Точно! Я даже тебя не сразу узнала…

Ермилова. То есть раньше я выглядела неважно?

 

Миронова и Ригель смеются. Макаркин встаёт с кресла.

 

Макаркин. Госпожи Захарова и Бурина, а мне можно с вами поздороваться?

Миронова. О, Макарена! Приветик. Поздороваться можно, только я давно уже не Бурина, а Миронова.

Ригель. А я не Захарова, а Ригель. Привет, Денис.

Макаркин. Ригель? Как же, слыхал. Ригель, она же Бета Ориона.

Ригель (вздыхает). Ещё один астроном на мою голову…

 

Появляется Корниенко, он прихрамывает. При виде его Миронова и Ригель издают радостный визг.

 

Миронова. Мишка-а-а!

Ригель. Мишунчик!

 

Обе бросаются к нему на шею.

 

Корниенко. Девчонки, полегче, девчонки… (Обнимает обеих.)

Миронова. Ну, как ты?

Ригель. Где ты?

Миронова. Чем занимаешься?

Ригель. Работаешь?

Миронова. Как семья?

Ригель. Как детки?

Корниенко. Подождите… Надя, здоро́во!

Ермилова. Здравствуй, Миша. Рада тебя видеть.

Корниенко. О, Дениска! Здоро́во! Сколько лет, сколько зим…

Макаркин. Здоро́во, Майк! (Обменивается с Корниенко рукопожатием.)

Корниенко. Так, а чего стоим? Кого ждём?

Ермилова. Ждём остальных. Нас уже пятеро, ещё пятеро должны подойти.

Макаркин (Корниенко). Майк, пошли покурим, что ли… Девчонки, пошли!

Миронова. Я бросила.

Ригель. Я только вейпы, но сейчас не хочу.

 

Макаркин и Корниенко уходят.

 

Ригель (с досадой). Вот вечно влезет этот несносный Макаркин!

Миронова. Ага, не говори. Чёрт его принёс.

Ригель. Так хотелось пообщаться с Мишкой… Хромает, бедненький.

Миронова. Наверное, ногу повредил во время игры.

Ермилова. Михаил уже давно не играет.

Ригель. Ой! А что случилось?

Ермилова. Спроси сама у него. Может, расскажет.

 

Появляется Сигальский.

 

Сигальский. О, девчонки! Чрезвычайно счастлив вас видеть!

Ермилова. Здравствуй, Андрей.

Миронова. Андрюша!

Ригель. Андрюша!

 

Подходят к Сигальскому, обнимаются, целуются.

 

Сигальский. Там ещё Фунтик пришёл, они курят с Корниенкой и Макаркиным.

Ермилова. Хватит им курить, зови всех сюда.

Сигальский. Угу. (Уходит.)

Ермилова. Боюсь, Андрей сейчас сам с ними зависнет.

Миронова. Сигальский бросил.

 

Появляется Огородникова.

 

Огородникова. Здрасьте всем!

Миронова. Томка, привет!

Ригель. Тамарочка!

Ермилова. Здравствуй, Тамара. Рада тебя видеть.

 

Миронова и Ригель обнимаются с Огородниковой. Появляется Истомина.

 

Истомина. Здрасьте!

Миронова. Вот и Римка!

Ригель. Привет, Риммочка!

Огородникова. Римка, сто лет тебя не видела!

Ермилова. Здравствуй, Римма.

 

Истомина обнимается с Огородниковой, Ригель и Мироновой.

 

Истомина. Там мальчишки курят на улице…

Ермилова. Хватит им курить!

 

Появляются Корниенко, Фунтик, Макаркин и Сигальский.

 

Фунтик. Всем привет!

Ермилова. Здравствуй, Артур.

Миронова. Артурчик, привет!

Ригель. Артюша, как хорошо, что ты пришёл!

Ермилова. Так, сколько нас? (Оглядывает присутствующих.) Семь, восемь, девять… Кого не хватает?

Корниенко. А кто ещё должен быть?

Ермилова. Рыхлов пока не пришёл.

 

Все переглядываются, мимикой выражают недовольство и досаду.

 

Сигальский. О, чёрт…

Корниенко. Вот только "Ры́хлого" нам не хватало.

Миронова (Ермиловой.) Надя, зачем ты его позвала?

Ермилова. Я звала всех! И так набралось только десять человек из тридцати! Всего лишь треть класса!

Макаркин. Лучше меньше, да лучше.

Фунтик. Да пошли уже! Девятеро одного не ждут!

Ермилова. Ну что, выпуск девяносто девятого года? Идём?

Корниенко. Пошли, пошли!

 

Все уходят. Звучит негромкая музыка, шум голосов за сценой, звяканье посуды. Некоторое время сцена пуста (остаётся только бармен за стойкой). Появляется Рыхлов, у него недовольный вид. Он усаживается за столик, оглядывается по сторонам.

 

Бармен. Здравствуйте! Желаете кофе?

Рыхлов. Не надо.

Бармен. Может быть, другие напитки?

Рыхлов. Я сказал — не надо!

 

Бармен пожимает плечами, занимается протиркой бокалов. Рыхлов проявляет всё большее нетерпение и недовольство. Достаёт мобильник, набирает номер, ждёт.

 

Рыхлов. Чёртова дура не отвечает! (Убирает мобильник.)

Бармен. Я могу вам чем-нибудь помочь?

Рыхлов. Чё ты пристал? Я пришёл на встречу одноклассников, а тут никого нет!

Бармен. Какая-то встреча одноклассников проходит в том зале (Показывает рукой.)

Рыхлов. Не, для наших ещё рано…

 

У Рыхлова звонит мобильник.

 

Рыхлов. Алло!.. Ермилова, да я здесь, полчаса уже жду!.. К четырём, как и договаривались… Как к трём?! К четырём!.. А какого хрена ты мне сказала — к трём?.. Ничего я не ошибся! Это ты меня нарочно запутала!.. А остальным правильно сказала!.. (Убирает мобильник.) Твою мать!!! (Уходит.)

 

Бармен уходит за барную витрину. Пауза, музыка.

Появляются Миронова и Ригель.

 

Ригель. Ритка, пойдём покурим.

Миронова. Ленок, я ведь бросила.

Ригель. Так и я тоже, только вейпом дымлю.

Миронова. И где мы возьмём второй вейп?

Ригель. Тоже верно.

Миронова (смотрит на бар). Давай лучше выпьем. А то на столе вино — кислятина. Ермилова явно решила сэкономить.

Ригель. Давай.

 

Подходят к бару. Появляется бармен.

 

Бармен. Слушаю вас, дорогие дамы!

Миронова. Сделайте мне "Кровавую Мэри", пожалуйста!

Ригель. Ритка, ты чего?!

Миронова. А что?

Ригель. Не надо водки, Ритуль!

Миронова. Надо! Ты тоже возьми себе чего-нибудь крепенького.

Ригель. Ну, я не знаю… (Бармену.) Что посоветуете, молодой человек?

Бармен. В честь вашей подруги предлагаю попробовать коктейль "Маргарита".

Ригель. Ой… Это, кажется, с текилой, да?

Бармен. Текила, цитрусовый ликёр, сок лайма…

Ригель. Убойная смесь! Хорошо, сделайте, пожалуйста.

Бармен (Мироновой). А вам — "Кровавую Мэри"?

Миронова. Да, и двойную порцию.

Ригель. Ритка!

Миронова. Нормалёк. Захарова, не кипишуй.

Ригель. Тогда мне тоже двойную порцию.

Бармен. Сделаем. Желаете в ожидании коктейлей занять столик?

Миронова. Мы лучше здесь посидим, за стойкой. (Смотрит на Ригель.) Да?

 

Ригель пожимает плечами.

 

Бармен. Как вам будет угодно.

 

Миронова и Ригель садятся на барные табуреты. Бармен готовит коктейли.

 

Миронова. Надо же, как все наши изменились!

Ригель. Да мы с тобой тоже, Ритуль. Просто не замечаем этого, потому что часто встречаемся.

Миронова. Между прочим, хотелось бы чаще. Всё-таки в соседних домах живём.

Ригель. Да, то в магазине столкнёмся, то в парикмахерской…

Миронова (усмехается). То в поликлинике.

Ригель. Причём в поликлинике в последнее время всё чаще.

Миронова. И не говори, соседка по парте! Что ж поделать! Не молодеем и здоровее не становимся.

Ригель. Я хожу на фитнес. Это, наверное, единственное место в нашем районе, где я тебя не вижу (Смеётся.). А давай ты тоже запишешься? Будем вместе заниматься.

Миронова. Да ну его, этот фитнес. Пот градом, а толку ноль.

Ригель. Не скажи.

Миронова. И потом, не для кого мне хорошо выглядеть.

Ригель. В смысле?

 

Миронова машет рукой. Бармен ставит на стойку заказанные коктейли. Ригель и Миронова отпивают коктейли и продолжают потягивать их на протяжении дальнейшего разговора. Бармен скрывается за барной витриной.

 

Ригель. Вкусная "Маргарита".

Миронова. "Месячные Машки" тоже ничего.

 

Ригель прыскает, обе хохочут.

 

Ригель. Прикольно! "Месячные Машки"… (Неожиданно мрачнеет и умолкает.)

Миронова. Ленка, ты чего скисла?

Ригель. Так… Твоим коктейлем навеяло… Вспомнила по ассоциации.

Миронова. Расскажи!

Ригель. Случай был один несколько лет назад. С него у меня всё и пошло наперекосяк.

Миронова. Даже так? Захарова, давай, не томи.

Ригель. В общем, Аня, моя золовка… ты её не знаешь?

Миронова. Откуда? Я и мужа-то твоего всего пару раз видела.

Ригель. Анька шла на работу. И вдруг видит — бежит по улице какая-то женщина. А дело было зимой, ну, эта женщина поскользнулась и грохнулась прямо рядом с Анькой. И у неё сразу случился выкидыш. Беременная она была, на третьем месяце

Миронова. Господи, кошмар какой!

Ригель. Анька, конечно, не могла её так оставить. Вызвала "скорую" и вместе с беременной… бывшей беременной стала ждать. Долго прождала — на "скорой", наверное, решили, что некуда торопиться, раз выкидыш уже произошёл.

Миронова. С ума сойти!

Ригель. Короче, "скорая" уехала, Анька побежала на работу. А работала она тогда главбухом в одной небольшой конторе, и надо было срочно сдавать квартальный отчёт. Она нарочно пораньше вышла, чтобы как следует его проверить перед сдачей. Но, как ты понимаешь, в тот день всё пошло не так. Анька второпях просмотрела ошибку. Косяк вскрылся, Аньку уволили.

Миронова. Аня долго там проработала? Опытных главбухов так просто не увольняют.

Ригель. В том-то и дело, что всего год! Сколько тогда Аньке было?.. Двадцать с чем-то, не могу сейчас сообразить. Она года полтора как "Плешку" окончила. Причём с красным дипломом, потому и смогла устроиться главбухом.

Миронова (качает головой). Ну дела! И что дальше?

Ригель. Анька младше Олега на восемь лет, к тому же поздний ребёнок. Любимая доченька у свёкра и свекрови, понимаешь?

Миронова (кивает). Очень хорошо понимаю.

Ригель. Бросилась Анька искать новую работу, и как будто её сглазили — всё мимо кассы. А ей в ту пору приспичило заиметь собственную квартиру. И мы с Олегом как раз квартиру покупали — ту самую, где я сейчас живу. Анька к нам пришла и заявила: дайте денег, вы, дескать, оба работаете... Олег уж готов был согласиться, но я упёрлась: с какой стати?

Миронова. И правильно!

Ригель. Это по-твоему правильно, и по-моему — тоже. А родители Олега возмутились и начали Олегу капать на мозги по поводу меня.

Миронова. Вот сами и помогли бы любимой доченьке!

Ригель (машет рукой). Какое там… Куркули ещё те… В общем, докапались до того, что Олег от меня ушёл.

Миронова (сочувственно). Бедняжка!.. Значит, не любил он тебя по-настоящему! Плюнь и разотри!

Ригель (всхлипывает). Но всё-таки проявил благородство — квартиру я в результате купила, и он не стал претендовать на раздел. А сам поселился на съёмной. Там ему бабка-соседка житья не давала, всё ругалась, что Олег шумит. Даже зятя своего напрягла, чтобы тот приехал, с Олегом разобрался… Ну, зять и поехал, да только по дороге сбил какого-то мужика. Тогда уж, ясный пень, ему стало не до Олега, и тёщу свою, бабку-скандалистку, он послал подальше… (Пауза.) К чему я это рассказываю? Что-то меня в сторону понесло… В общем, осталась я одна… (Залпом допивает коктейль.) Извини, Ритуля, мне всё-таки надо покурить… И зайти кое-куда (Уходит.)

Миронова (ей вслед). Не зависай там!

 

Ригель уходит. Миронова в задумчивости допивает коктейль, бьёт по звонку на стойке. Появляется бармен.

 

Бармен. Желаете ещё чего-нибудь?

Миронова. "Кровавую Мэри" повторите, пожалуйста.

 

Бармен кивает, готовит коктейль. Миронова сидит, облокотившись на стойку. Появляется Огородникова.

 

Огородникова. Вот ты где! А я-то думаю — куда Захарова с Буриной подевались?

Миронова. Присаживайся, Томка. Выпьем.

Огородникова. А где Ленка?

Миронова. В сортир пошла и покурить. Садись!

Огородникова (садится на барный табурет, пристально смотрит на Миронову). Что-то ты мне не нравишься, Марго.

 

Бармен ставит перед Мироновой "Кровавую Мэри".

 

Бармен (Огородниковой). Приготовить вам кофе? Коктейль?

Миронова. Выпей, выпей со мной.

Огородникова (бармену). Сделайте мне мятный джулеп, пожалуйста. А то Ермилова устроила нам сегодня трезвость, норму жизни…

Бармен. Сию минуту (Готовит коктейль.)

Огородникова. Там Сигальский показывает фотки на большом экране — отсканировал наши старые, школьные, представляешь? Пойдём смотреть.

Миронова. Да ну их…

Огородникова. Не-не-не! Фюнф минут, Маргарита Павловна — и пойдём!

 

Миронова делает большой глоток из своего стакана.

 

Огородникова. Так, Бурина, хватит надираться! У тебя что-то случилось?

Миронова. Случилось то, что… случилось. Давно уже. Я хотела с Ленкой поделиться, но, чувствую, не дождусь её. А выговориться надо!

 

Бармен ставит перед Огородниковой стакан с коктейлем, уходит за барную витрину.

 

Огородникова. Так выговаривайся скорей!

Миронова. Не знаю, с чего и начать…

Огородников. С начала.

Миронова. Моя дочка, Катенька… Ты её видела?

Огородникова. Интересно, когда и где? Я и тебя-то увидела сегодня впервые за двадцать пять лет!

Миронова. Ладно, неважно… Ну, короче, Катя моя работает стюардессой на международных линиях.

Огородникова. Здо́рово!

Миронова. Чего здорового? То Каир, то Стамбул… Дома бывает только налётами, мужа видит от случая к случаю…

Огородникова. А кто у нас муж?

Миронова. Ты же знаешь — главный электрик в парке развлечений.

Огородникова. Тоже?

Миронова. Что — тоже?

Огородникова. Ну, твой-то Павел — тоже главный электрик…

Миронова. Тьфу! Ты чем слушаешь, Огородникова? Это Павел — главный электрик! А Катюшин муж, то есть мой зять Юрасик — учитель…

Огородникова. Вот теперь всё понятно.

Миронова. Слава богу! Летел как-то Катин экипаж из Стамбула в Москву. Понятно, что за контингент — сплошные поддавшие мужики в шортах и сланцах, бабы, на солнце пережаренные, дети крикливые…

Огородникова. Представляю.

Миронова. И моя Катька как-то сразу обратила внимание на двух молодых людей. Поднялись на борт вместе, вышли из самолёта тоже вместе, сидели рядышком, а сами волками друг на друга глядели.

Огородникова. Повздорили приятели, всякое бывает.

Миронова. Во! Ты зришь в корень! Но обо всём по порядку. И вот, значит, пассажиры все вышли, багаж увезли, Катька и остальной экипаж тоже собрались уходить… Вдруг прибегает один из этих поссорившихся парней. Весь красный, морда в мыле, глаза выпучены. Паспорт, говорит, посеял. На Родину не пускают. Представляешь, полтора часа искали! Весь самолёт сверху донизу перерыли. Под креслами смотрели, на полках багажных смотрели, в туалетах смотрели — нигде нет! И тут звонит нашему бедолаге на мобильник его приятель — он-то давно уже паспортный контроль прошёл и багаж получил. Извиняется, скотина такая, говорит, бес попутал! Оказалось, он вытащил потихоньку паспорт из куртки дружка, когда тот в туалет отлучался, и спрятал в перронном автобусе! Ну, в автобусе, который везёт пассажиров от самолёта к аэровокзалу.

Огородникова. Я поняла. И зачем он это сделал, идиот?

Миронова. А со злости! Они, видишь ли, девушку не поделили на отдыхе! Курортный любовный треугольник!

Огородникова. А девушка, значит, с ними не летела?

Миронова. Слава богу, нет. А то они бы, наверное, друг друга из самолёта выкинули. И чёрт с ними, с этими двумя молодыми самцами. Важно лишь то, что из-за них Катюшка приехала домой на два часа позже, чем рассчитывала. И упустила своего муженька.

Огородникова. В смысле — упустила?

Миронова. Сейчас… (Пьёт коктейль.) Муж её, Юрасик, затёк мой ненаглядный, заделался правозащитником. Чуть что — бежит на акцию протеста. Его уж сколько раз забирали и штрафовали. Катька мне из аэропорта позвонила, когда в самолёте рылась, и сказала: мама, Юрасик сегодня на очередную акцию намылился, так ты, говорит, его ни в коем случае не пускай. Ну, а я-то что? Я для Юрасика не авторитет, а существо прямо противоположное… В общем, убежал он на свою акцию, его в очередной раз повязали. А ещё накатали "телегу" в гимназию, где он историю преподавал. И уволили нашего Юрасика. А кто в результате виноват? Мама, конечно, которая зятюшку не остановила! Катька со мной перестала разговаривать, Юрасик тоже…

Огородникова (качает головой). Господи, боже мой…

Миронова. Подожди, это ещё не всё. Я Миронову позвонила, говорю — побеседуй с дочерью, вразуми её…

Огородникова. То есть как — позвонила?

Миронова. Развелись мы с Пашей давно.

Огородникова. Бурина, ты меня просто убила!

Миронова. Но фамилию я сохранила, чтобы опять документы не менять… Короче, встретился Пашка с Катей в свой выходной, поехали они гулять куда-то за город. А в этот день у Пашки, как назло, на работе случилось че-пэ: остановилось колесо обозрения, и дежурный электрик никак не мог починить. Бросились вызванивать Пашку, а там мобильник не берёт, где они с Катькой гуляли. И пока колесо стояло, одна девушка, что сидела в кабинке наверху, запаниковала, начала спускаться самостоятельно, ну и сверзилась, убилась.

Огородникова. Какой ужас!

Миронова. Теперь и Пашка со мною не разговаривает. Ну прямо кругом я получилась у них виноватая! Коза отпущения, блин!

Огородникова. Ритуль, ты же совершенно ни при чём!

Миронова. Ага, ты это моим расскажи… (Пьёт коктейль.)

 

Появляется Ермилова.

 

Ермилова (всплеснув руками). Здрасьте, приехали! Мы там фотографии смотрим, а они здесь уединились и употребляют крепкие напитки!

Миронова. О, Надюха-а-а! Иди к нам, тоже употребишь.

Огородникова. Надо ещё Ленку дождаться. Что-то она обкурилась вконец.

Ермилова. Захарову, в смысле Ригель? Вообще-то она давно с нами, тоже фотографии смотрит.

Миронова. Фотографии смотрит? Как же мы её пропустили?

Огородникова. Наверное, через улицу прошла.

Ермилова. Пойдёмте, девочки, пойдёмте…

Миронова. Угу (Ставит с грохотом стакан на стойку и уходит, пошатываясь.)

Огородникова. Сейчас иду, только допью (Приникает к стакану.)

Ермилова. Что хоть пьёшь-то?

Огородникова. Джулеп. Желаешь заценить?

Ермилова. Ну, я не знаю… (Нерешительно подходит к стойке.)

Огородникова. Сейчас обеспечим (Бьёт по звонку на стойке.)

 

Появляется бармен.

 

Бармен. К вашим услугам, дамы!

Огородникова. Соорудите нам по мятному джулепу, пожалуйста!

Бармен. Сию минуту! (Готовит коктейли.)

Огородникова. Ну, как ты, Надя?

Ермилова. Вся в работе, в политике — правда, пока на муниципальном уровне.

Огородникова. Вот как? Нацелилась на федеральный?

Ермилова. Плох тот солдат, который не метит в генералы.

Огородникова. Да… Ещё в школе было ясно, что ты посвятишь себя карьере. Будешь селф-мейд вумен!

Ермилова. Если бы ты знала, Тамара, как я устаю!

Огородникова. Ещё бы! Запишись на фитнес, побольше гуляй, правильно питайся. Поддержи своё здоровье! Это я тебе как врач советую.

Ермилова. Насчёт питания я с тобою полностью согласна. А вот по поводу остального… Поверишь ли — времени совсем нет.

Огородникова. Найди! Найди время! А то знаешь, как говорят — до сорока лет мы издеваемся над организмом, а после сорока — организм над нами.

Ермилова. Я понимаю…

 

Бармен ставит на стойку два стакана с коктейлями.

 

Бармен. Прошу вас!

Ермилова. Благодарю. (Отпивает.) М-м-м, и в самом деле неплохо!

Огородникова. Ну так! Стану я тебя обманывать! Будем, Надюшка!

Ермилова. Будем!

 

Огородникова и Ермилова чокаются. Бармен уходит за барную витрину.

 

Ермилова. Кстати, по поводу здоровья. Ты вроде работаешь в какой-то престижной поликлинике?

Огородникова (невесело усмехается). "Работаешь"! Работала, в прошедшем времени. И не в поликлинике, а в больнице.

Ермилова. Уволилась? Что-то не устраивало?

Огородникова. Да всё устраивало, Надя! И режим, и деньги, и соцпакет! (Пьёт.)

Ермилова. Тома, ты нервничаешь. Если не хочешь об этом говорить, давай сменим тему.

Огородникова. Нет уж, раз пошёл такой разговор… Расскажу я тебе, Надюша. Хоть душу отведу.

Ермилова. Слушаю тебя.

Огородникова. Только давай за столик сядем, а то я себе всю задницу отсидела на этом насесте.

 

Огродникова и Ермилова, забрав коктейли, садятся за столик.

 

Огородникова. В общем, попал к нам в отделение один двадцатилетний мажор с черепно-мозговой…

Ермилова. Мажор?

Огородникова. Ну, отпрыск высокопоставленного папочки.

Ермилова. Понятно.

Огородникова. Устроили они, видишь ли, покатушки на квадроциклах в пьяном виде, и влетел наш пациент своей бестолковкой прямо в дерево. Черепушка у него оказалась крепкая, отделался сотрясением… Хотя чего там сотрясать-то? Мозги рудиментарные? Даже странно, что дерево не пострадало… В общем, лежит сыночек в отдельной палате, ему и фрукты, и деликатесы доставляют спецмашиной… А сыночку скучно, бедненькому. Принялся подбивать клинья к Вике, нашей медсестре. Хорошенькая до невозможности, ну прямо куколка! Скромная, как Золушка, и такая же старательная. Приезжая. Представляешь, что́ означает для провинциалки устроиться на престижную работу в столице?

Ермилова. Ещё бы.

Огородникова. Вика ну прямо плакала от мажора, я ему внушение делала — как об стенку горох. Ни стыда, ни совести. Однажды нажрался — уж не знаю, кто ему спиртное притащил — и попытался Вику завалить. Я прибежала на крик и залепила ему сгоряча оплеуху. Мажор нажаловался главному, ну и попёрли меня с работы. И Вику заодно.

Ермилова. Какое безобразие!

Огородникова. Вика — в слёзы. Податься ей некуда, домой ехать не хочет. Приютила я её на время — я ведь одна в двух комнатах.

Ермилова. Ты очень добрая, Тома.

Огородникова. Ага, от доброты своей и пострадала. Вот уж воистину — не делай добра… Прожила у меня Вика с месяц, а потом заявился её папашка из ихнего мухосранска.

Ермилова. И ты его пустила на постой?!

Огородникова. Пожалела Вику и пустила на время. Но ты же знаешь — нет ничего более постоянного, чем временное.

Ермилова. Он что, в разводе, раз один приехал?

Огородникова. Какое там! Дома у него жена и семеро по лавкам, Викины братья и сёстры, а работу нормальную не найти. Устроился здесь снабженцем в большой ресторан, однако жильё снимать не торопился. А я терпела ради Вики. Прожили вместе месяца четыре, и этот козёл заладил ко мне подваливаться. Столица в голову… или в другое место ударила, загулял вдали от жены. И тогда моё терпение лопнуло.

Ермилова. Долго же ты терпела!

Огородникова. И не говори! В общем, выгнала я их, тем более что Вика к этому времени тоже нашла работу. А я вот уже несколько лет тяну лямку в муниципальной поликлинике.

Ермилова. Ну, хоть избавилась от постояльцев. Ты же небось и денег за постой с них не брала.

Огородникова. Поверишь — прямо себя не узнавала! Потом Вика позвонила, вся в слезах. На папашку завели дело. Этот мудак решил сэкономить в пользу своего кармана — закупил для ресторана палёную водку. А там как раз какие-то шишки гуляли. Ну, и угодили все на промывание желудка и прочие радости. Хоть живы остались.

Ермилова (качает головой). Чего только на свете не бывает!

 

Появляется Макаркин.

 

Макаркин. А чего это вы здесь делаете?

Ермилова. Беседуем, Денис.

Макаркин. И бухаете коктейлями.

Огородникова (допивая коктейль). Мне уже хватит. Пойду к остальным, а вы тут побеседуйте (Встаёт, уходит.)

Макаркин. Ну конечно, стоило мне прийти, как Огородникова сразу слиняла. (Подходит к стойке, бьёт по звонку). Эй, любезный!

 

Бармен выходит из-за витрины.

 

Бармен. Чего изволите-с?

Макаркин. Налей-ка мне чего-нибудь позабористей.

Бармен. Могу предложить "Зелёный Веспер" — водка, джин и абсент, "Три мудреца" — коктейль из трёх сортов виски…

Макаркин. Э-э-э, виски, джин… Давай лучше водку.

Бармен. С тоником, с лимонным соком? Может быть, с мартини?

Макаркин. "С мартини"! Что я тебе — Джеймс Бонд? Чистую водку, безо всего! Сто пятьдесят грамм для начала.

Бармен. Желаете со льдом?

Макаркин. Ну, давай со льдом.

Бармен. Сию минуту-с.

Ермилова. И мне сделайте, пожалуйста, ещё джулеп!

Бармен. Будет исполнено. Я вам принесу, сударыня.

 

Бармен наливает водку в стакан, добавляет кубики льда. Готовит коктейль. Макаркин берёт стакан, садится за столик.

 

Макаркин. Слушай, Ермилова, ты ведь у нас в классе самая умная… была. Вот объясни мне: почему наши девки меня невзлюбили? Захарова и Будина при встрече проигнорировали, сейчас вот Огородникова убежала…

Ермилова. Денис, а ничего, что я тоже принадлежу к числу, как ты выразился, наших девок?

Макаркин. Я же говорю: ты — умная.

Ермилова. Благодарю за комплимент. Постараюсь ответить на твой вопрос кратко и по существу. Ты грубоват, а женщины ценят, среди всего прочего, вежливость и тактичность. Ты и в школе таким был.

Макаркина. Разве я кому-то нахамил?

Ермилова. При встрече ты не нашёл ничего лучшего, как пройтись по фамилии Лены. И пять минут назад выразился: не успел войти, как сразу "бухаете".

Макаркин. Подумаешь! Огородникова небось и не такие слова употребляет.

Ермилова. Вот, ещё и на других стрелки переводишь.

Макаркин (машет рукой). Ладно, проехали. О чём вы тут базарили с Огородниковой?

Ермилова. Побольше тактичности, Денис.

Макаркин. Разве я спросил про какой-то секрет?

Ермилова (вздыхает). Всё-таки твоё воспитание оставляет желать лучшего. Я вижу, у тебя на пальце обручальное кольцо. Давно женат?

Макаркин. Да уж больше двадцати лет.

Ермилова. И дети есть?

Макаркин. Обижаешь, Ермилова! Дочь девятнадцати лет и сын четырнадцати.

Ермилова. Вообще-то у меня имеется имя.

Макаркин. Да я знаю… Школьная привычка, видишь ли.

 

Бармен приносит Ермиловой коктейль и уходит за барную витрину.

 

Макаркин. Ну что, Надюха, выпьем?

Ермилова. Выпьем, Денисюха!

 

Они чокаются, пьют.

 

Макаркин. Зря ты на стол водку не заказала.

Ермилова. Ты же сейчас именно водку и пьёшь. Денег жалко?

Макаркин. Да не в деньгах дело… Встреча пошла бы веселее.

Ермилова. А что, там сейчас все грустят?

Макаркин. Не грустят, но всё-таки…

Ермилова. Большинство неприятностей в мире происходит именно из-за неумеренного употребления горячительных напитков.

Макаркин. Ну, ты мне ещё лекцию сейчас прочитай!

Ермилова. Не хочешь теории? Пожалуйста, вот тебе практика. Два года назад один мой однопартиец, назовём его "Эн", женил своего сына. Свадьбу отмечали в ресторане…

Макаркин. Погоди, не рассказывай, сперва надо добавить… (Кричит в сторону бара.) Эй, любезный!

 

Бармен выходит из-за барной витрины.

 

Бармен. Чего изволите-с?

Макаркин (демонстрирует пустой стакан). Будь другом, повтори!

Бармен. Сию минуту-с! (Наливает водку в стакан, добавляет лёд, приносит, ставит на стол.)

Макаркин. Спасибо, добрый человек! (Выпивает.) Так, о чём мы?.. Да! За чей счёт был этот банкет? За казённый небось?

Ермилова. За свой, за свой. Не перебивай. Стало быть, отмечали свадьбу, товарищ "Эн" перебрал и начал безобразно себя вести.

Макаркин (заинтересованно). А поподробнее?

Ермилова. Не имеет значения. И получилось так, что видео его бесчинств попало в интернет.

Макаркин. Прикольно! Кто-то из гостей снял на мобильник?

Ермилова. Нет. Товарищ "Эн" потом учинил целое расследование и выяснил, что это был профессиональный оператор, причём не тот, которого пригласили брачующиеся, а другой.

Макаркин. Откуда же он взялся?

Ермилова. Я не знаю. Такие подробности мне не известны. Всё завертелось уже потом, когда запись оказалась в Сети. Её обнаружила я и доложила вышестоящему партийному руководству о ненадлежащем поведений члена партии "Эн".

Макаркин. Ого! Да ты у нас стукачка, оказывается!

Ермилова. Это не стук, а забота о партийной дисциплине! О репутации нашей партии!

Макаркин. И чего дальше было?

Ермилова. Лучше бы я, конечно, этого не делала. Провинившегося "Эн" вызвали на бюро, чтобы проработать. И кто-то ему шепнул, что именно я первой обнаружила видео. А у "Эн", оказывается, имелся блат среди высшего руководства партии и даже в администрации… сам понимаешь кого. И вскоре меня вызвали в наш Центральный совет…

Макаркин. Доносчику — первый кнут! Так всегда было на Руси.

Ермилова. Не всегда. Не обобщай, пожалуйста. Вызвали меня в Центральный совет и проработали за распространение сплетен о товарище по партии. Всё бы ничего, только этого им показалось мало. Мою кандидатуру сняли с муниципальных выборов и выдвинули другого человека.

Макаркин. Видишь, инициатива наказуема.

Ермилова. И кому от этого стало хуже? Мой, так сказать, преемник победил на выборах и взялся, как он выразился, наводить порядок в районе. А начал с того, что снёс все торговые палатки в подземных переходах.

Макаркин. О, это я помню! Значит, если бы ты тогда не заложила этого своего партайгеноссе, то и палатки все остались бы на месте?

Ермилова. Да при чём тут палатки? Это мелочь!

Макаркин. Для вас, небожителей, может быть, и мелочь, а для нас, рядовых граждан — элементарное удобство…

 

Появляется Истомина, она несколько пьяна.

 

Ермилова. Риммочка пришла.

Макаркин. О, Римка! Иди к нам, выпей!

Истомина. Мне… уже хватит, пожалуй…

Макаркин. Ну, хоть сядь, посиди. (Встаёт с кресла.)

 

Истомина, чуть пошатываясь, идёт к столику, садится в освободившееся кресло.

 

Ермилова. Ты как себя чувствуешь?

Истомина. Спасибо… Не очень.

Макаркин. Чего тебя так развезло с вина-то?

Ермилова (с укоризной). Денис!

Макаркин. А что? Я просто проявляю заботу о бывшей однокласснице. Римка, может, тебя в туалет проводить?

Ермилова (строго). Денис!

Истомина. Спасибо… Может, чуть позже…

Ермилова. В общем, вы тут разбирайтесь, а я пойду посмотрю, что творится в зале. (Встаёт, уходит.)

Макаркин (садится в освободившееся кресло). Как живёшь, Римка?

Истомина. Долго рассказывать.

Макаркин. А ты покороче.

Истомина. Извини, Денис, настроение не то.

Макаркин. А зачем же ты сюда припёр… пришла? В зале небось веселее.

Истомина. Да ну… Рыхлов притащил с собой флягу с чем-то крепким, напился и стал докапываться до меня.

Макаркин. Он и в школе тебе проходу не давал.

Истомина. Если бы я заранее знала, что Рыхлов тоже будет, ни за что бы не пришла.

Макаркин. Даже так? Двадцать пять лет прошло, всё изменилось.

Истомина. Может, что-то изменилось, а Рыхлов остался прежним.

Макаркин (напевает). Каким ты был, таким остался…

Истомина. Ради бога, Денис, не надо!

Макаркин. Как скажешь.

Истомина. Я, наверное, лучше домой пойду, пока Рыхлов меня здесь не обнаружил.

Макаркин. Да ладно тебе! В кои-то веки увидела своих одноклассников!

Истомина. Знаешь, чего я вспомнила… На выпускном Рыхлов тоже напился, подошёл ко мне и пригрозил: если я выйду замуж, он убьёт сначала моего мужа, потом меня, а потом себя.

Макаркин. И ты восприняла его угрозу всерьёз?

Истомина. Он был такой страшный, когда произносил эти слова… А потом вдруг разнюнился, пустился рассказывать, что у него отец ушёл из семьи…

Макаркин. Понятно, на жалость бил. Тоже мне горе! Да у нас половина класса жила в неполных семьях.

Истомина. Ты не знаешь, Рыхлов женат?

Макаркин. Женат, и вроде сын имеется. А может, уже развёлся.

Истомина. Не удивлюсь, если так.

Макаркин. Надо выпить (Подходит к барной стойке, бьёт по звонку.) Эй, любезный!

 

Бармен выходит из-за барной витрины.

 

Бармен. Чего-изволите-с?

Макаркин. Мне — водки со льдом. А даме — чего-нибудь не очень крепкого.

Бармен. Предлагаю "мартини тоник".

Макаркин. Пойдёт.

Бармен. Я принесу вам.

 

Бармен готовит коктейли. Макаркин возвращается к столику и садится.

 

Макаркин. Я тебе заказал сла-а-абенький коктейльчик.

Истомина. Разве я тебя просила?

Макаркин. Выпей за компанию, отведи душу. Не захочешь — я сам выпью.

Истомина. Я смотрю — вы все запили, бывшие одноклассники.

Макаркин. Как будто твой муж не пьёт!

Истомина. Пьёт, но меру знает.

Макаркин. Ну, и я меру знаю.

Истомина. Ага, конечно. В который раз уже заказываешь водку?

Макаркин. Во второй… или в третий.

Истомина. Вот видишь.

 

Бармен приносит напитки, ставит на столик.

 

Бармен. Прошу вас!

Истомина. Спасибо.

Макаркин. Благодарю.

 

Бармен уходит, Макаркин берёт свой стакан.

 

Макаркин. Ну, одноклассница, за нас!

 

Истомина и Макаркин чокаются.

 

Истомина. А поведай-ка ты мне, как живёшь.

Макаркин. Ну, раз ты о себе рассказывать не хочешь… Я женат, у меня двое детей. Дочери, Тане — девятнадцать, сыну Дмитрию — четырнадцать.

Истомина. Внуки не ожидаются?

Макаркин (помрачнев). Вот и сыпанула ты мне соль на рану, Истомина (Пьёт.)

Истомина (испуганно). Ой! Я же только спросила!.. Хорошо-хорошо, можешь больше ничего не рассказывать!

Макаркин. Нет уж, расскажу. Вот прикинь, какая история вышла. Пошла как-то дочь Таня с подругой гулять. В парк культуры. Решили девчонки прокатиться на колесе обозрения. А оно возьми и остановись, когда их кабинка была на самом верху!

Истомина. Я вообще эти колёса не люблю…

Макаркин (пьёт). Остановилась, значит, эта железная дура. Все сидят, ждут, пока починят. А никто не чинит! Механик прибежал, снизу кричит, что никак не может связаться с главным электриком. То, сё, пятое-десятое — у Таниной подруги началась паническая атака от страха высоты.

Истомина (прикладывает ладони к щекам). Ой!

Макаркин. И полезла она спускаться по арматуре. Уж как Таня её ни уговаривала подождать, как ни плакала… И та сорвалась, конечно.

Истомина (испуганно). Насмерть?

Макаркин. А ты как думаешь — с шестидесяти метров да на голый асфальт? Конечно, насмерть!

Истомина. Какой ужас!

Макаркин. У дочки — шок и нервный срыв, пришлось ей в больницу лечь. Гришка, Танин потенциальный жених… прикинь, у него имя и фамилия — Григорий Печорин!.. В общем, явился он её навестить, обозвал погибшую подругу дурой, слово за слово — и дочка Гришку послала. В результате Печорин слинял, разорвали они с Таней отношения. И ведь будто только ждал случая, сволочь: не прошло и двух месяцев, как женился на другой!

Истомина. Вот уж воистину говорящее имя у гадёныша… Мне очень жаль, Денис. И дочку твою, и тебя. Честное слово!

Макаркин (кивает). Спасибо на добром слове (Пьёт.) Извини, мне надо отлучиться… (Встаёт, уходит.)

 

Истомина в грустной задумчивости потягивает коктейль. Появляется Сигальский, в руках у него фотокамера.

 

Сигальский. Риммочка! Ты чего здесь скучаешь в одиночестве?

Истомина. Андрюша…

Сигальский. Ещё и пьёшь чего-то... Давай я тебя сфоткаю со стаканом!

Истомина (мотает головой). Лучше возьми себе что-нибудь в баре. И вместе выпьем.

Сигальский. Идея! (Подходит к бару.) Прошу прощения, здесь есть кто-нибудь?

 

Бармен появляется из-за барной витрины.

 

Бармен. К вашим услугам!

Сигальский. Сделайте мне, пожалуйста, что-нибудь горьковатое и достаточно крепкое.

Бармен. Предлагаю "Морской бриз" — водка с грейпфрутовым и клюквенным соком.

Сигальский. Пойдёт!

Истомина. Андрюша, возьми мне "мартини-тоник"!

Сигальский. Даме — "мартини тоник".

Бармен (кивает). Услышал. Присаживайтесь за столик, я вам принесу.

 

Сигальский садится за столик, наводит камеру на Истомину, делает снимок со вспышкой. Истомина вздрагивает.

 

Истомина. Андрюша, ну я же просила тебя…

Сигальский (смотрит на дисплей камеры). А ты классно получилась!

Истомина. Покажи.

 

Сигальский показывает Истоминой снимок.

 

Сигальский. Что, скажешь — плохо?

Истомина. М-да, действительно… Ты ещё в школе был мастером. Обычно я себе очень не нравлюсь на фотографиях.

Сигальский. Я тебе потом отправлю фотку через мессенджер, только чуть подкорректирую. Или, если хочешь, распечатаю любого размера и вышлю по обычной почте, в конверте.

Истомина. Спасибо, по почте не надо. Я слышала, ты стал профессиональным фотографом.

Сигальский. Не просто фотографом. У меня теперь целая фирма, студия свадебной фото- и видеосъёмки. Называется "Гименей Пикчерз".

Истомина. Круто.

 

Бармен приносит коктейли, ставит их на столик.

 

Бармен. Прошу вас!

Истомина. Благода… Ик! (Прикрывает рот ладонью.) Извините…

Сигальский. Ничего, бывает. (Берёт стакан.) Со свиданьицем, Риммочка!

Истомина. Взаимно.

 

Чокаются, пьют. Бармен уходит.

 

Сигальский. Ты-то как?

Истомина. Нормально.

Сигальский. Замужем?

Истомина. Ага.

Сигальский. Чем муж занимается?

Истомина. Берёт подряды на ремонт квартир.

Сигальский. Сам ремонтирует?

Истомина (смущённо). Ну, да… У него ещё несколько земляков в подчинении. Ремонтная бригада. Они все из Гомеля.

Сигальский (пренебрежительно). Понятно.

Истомина (с вызовом). Что тебе понятно, интересно?

Сигальский. Ты чего, Римка?

Истомина (распаляясь). По-твоему, рабочие из ближнего зарубежья — люди второго сорта?!

Сигальский. Да ты что?! Я вообще такого не говорил и даже не думал!

Истомина. Рассказывай! Уж кому-кому, а мне хорошо известно, как москвичи относятся к приезжим работягам!

Сигальский. Вообще-то ты и сама москвичка.

Истомина. Вот оттого мне и стыдно! Да мой Алесь один сто́ит сотни московских мужиков… как минимум (Пьёт.) Мы с ним уже двадцать лет как женаты, хотя мои родители были, конечно, против.

Сигальский. Дети есть?

Истомина. Два сына, семнадцати лет и одиннадцати. Должен был родиться ещё ребёнок… (Замолкает, пьёт.)

Сигальский. Должен был?..

Истомина (со стуком ставит пустой стакан на столик). Ладно уж, расскажу тебе. Мне теперь всё равно.

Сигальский. Риммочка, если тебе тяжело вспоминать…

Истомина. Тяжело, но выговориться надо. Это случилось через год после того как мы поженились. Я была на третьем месяце, шла в женскую консультацию. И тут звонит мне на мобильник Василь, напарник Алеся, и говорит, что мужа моего забрали в полицию… ой, в то время ещё в милицию, в наше районное отделение. Якобы он ограбил хозяйку квартиры, в которой они делали ремонт. У Алеся во внутреннем кармане куртки нашли её кулон с бриллиантом на золотой цепочке. (Пьёт.)

Сигальский. А он на самом деле не крал?

Истомина. Конечно, нет! А я сдуру побежала в отделение… Поскользнулась, упала… И получился… Вы-ки-дыш… (Пьёт.)

Сигальский. Господи, бедная ты моя!

Истомина. Я бы, наверное, померла прямо там, на улице, и от боли, и от отчаяния… Спасибо, девушка какая-то подбежала, помогла… И посидела со мной, пока "скорая" не подъехала. А "скорую" пришлось ждать долго.

Сигальский. Так что с этой якобы кражей, всё разъяснилось? Мужа отпустили?

Истомина. Подозреваю, что к этому приложил руку зятёк хозяйки. Заявился он на квартиру, принялся всё осматривать, инспектировать, чуть ли не каждый квадратный сантиметр обнюхал. Наехал на моего Алеся, стал предъявлять претензии… В общем, серьёзно они повздорили, чуть до драки не дошло. Видимо, он-то и сунул кулон Алесю в карман.

Сигальский. Но я так понимаю, что закончилось всё благополучно?

Истомина. Относительно. Хозяйка согласилась не писать заявление, если Алесь и Василь откажутся от платы за работу.

Сигальский. Да-а-а… Муж-то потом со своими ребятами зятьку не навалял?

Истомина. Алесь вообще не хотел больше вспоминать об этом деле. А я от него скрыла, что выкидыш случился, по сути, из-за того, что зятёк возвёл на него поклёп.

Сигальский. Вы, наверное, очень любите и оберегаете друг друга.

 

Истомина, не отвечая, встаёт и уходит, пошатываясь.

 

Сигальский. Римка, ты куда? Тебя проводить?

 

Не получив ответа, допивает коктейль, просматривает фотографии на дисплее камеры. Появляется Фунтик.

 

Фунтик. Так, где у нас тут бар?.. Андрюха!

Сигальский. Артурчик!

Фунтик. Давай я тебя чем-нибудь угощу.

Сигальский. Не откажусь. Возьми мне "Морской бриз".

Фунтик. Понято.

 

Фунтик подходит к бару, бьёт по звонку. Бармен появляется из-за барной витрины.

 

Бармен. Слушаю вас внимательно!

Фунтик. Один "Морской бриз" и одну "Отвёртку", только безо льда.

Бармен. Будет исполнено. Присаживайтесь за столик, я вам принесу ваши напитки.

 

Фунтик садится за столик.

 

Сигальский (демонстрирует Фунтику дисплей камеры). Гляди, неплохо получилось, по-моему!

Фунтик (смотрит снимок). Да, годится. Слушай, Андрюша… (Нерешительно осекается.)

 

Сигальский, не обратив внимания на обращённую к нему реплику, продолжает просматривать снимки. Бармен приносит коктейли и ставит их на столик.

 

Бармен. Прошу вас (Уходит.)

Фунтик (берёт стакан). Давай выпьем, Андрюша!

Сигальский. Выпьем! (Берёт стакан.)

 

Фунтик и Сигальский чокаются, выпивают.

 

Фунтик (собравшись с духом). Андрюш, можно откровенно?

Сигальский. Нужно!

Фунтик. Я знаю, что у тебя большой круг, скажем так, полезных знакомых.

Сигальский. Ну, в некотором роде присутствует.

Фунтик. Да ладно, не скромничай.

Сигальский. Понимаешь, Артурчик, полезные знакомства — понятие широкое. Одному может быть полезен ушлый адвокат, а другому, скажем — хороший дантист.

Фунтик. Согласен, но…

Сигальский (перебивает). Я тебе больше скажу: некоторые потенциально полезные знакомства со временем и с изменением обстоятельств безвозвратно теряют свою актуальность.

Фунтик. Да я и не спорю, просто…

Сигальский (перебивает). А порою их полезность оборачивается полной своей противоположностью. И вот тогда сидишь такой и думаешь: на кой хрен я в своё время из кожи вон лез, чтобы наладить отношения с этим сукиным сыном? (Пьёт.)

Фунтик. Ты чего, уже набрался?

Сигальский. Есть немного. А почему ты заговорил со мной о знакомствах?

Фунтик. Мне позарез нужен выход на нашу районную администрацию.

Сигальский. В чём проблема? Ермилова тебе в помощь.

Фунтик. Ермилова — всё, сдулась. Она уже не в администрации.

Сигальский. Да неужели?

Фунтик. Именно.

Сигальский. А зачем тебе вообще это понадобилось?

Фунтик (досадливо морщится). Надо. Вопросы бизнеса.

Сигальский. Ладно, не хочешь говорить — не говори.

Фунтик. Ты же меня понимаешь как бизнесмен бизнесмена.

Сигальский. Понимаю. Бизнес, Арчи, это такая штука… Даже блат не спасёт, ежели что. Вот слушай, какая произошла история с моей компанией…

Фунтик. У тебя вроде брачное агентство?

Сигальский. С дуба рухнул?!

Фунтик. "Гименей…" чего-то там. Я и подумал — брачное агентство.

Сигальский. "Гименей Пикчерз", студия свадебного фото и видео! Мы лишь фиксируем бракосочетания, но не устраиваем их.

Фунтик. А-а-а, вон оно что!

Сигальский. Так вот. Снимали мои ребята очередную свадьбу. Заказ был хороший, на полный день, два оператора плюс фотограф, с художественным монтажом, со спецэффектами…

Фунтик. Круто!

Сигальский. И тамады было целых два, раскошелился будущий свёкор… Кстати, забавный момент: жениха звали Григорий Печорин, как героя Лермонтова, а невеста, как на смех — Мария! Княжна Мери, понимаешь? Ну, это к делу не относится. И вот тут-то и всё и произошло. Вторым оператором был Стёпка, молодой парень на испытательном сроке. Я уж подумывал взять его в штат — талант у него имелся, и вообще работал хорошо. Так это засранец отлучился в туалет, а на обратном пути перепутал залы и зашёл в другой, где тоже свадьбу отмечали. А там — цирк с конями. Мужик поперёк себя шире бегает по залу, хватает в охапку баб, которые помоложе да постройнее, и переворачивает их вверх ногами — чтобы, значит, юбки и платья задрались. Сам ржёт, как ненормальный, и главное — другие мужики ничего не имеет против, тоже ржут. Степка, не будь дурак, камеру на плечо — и снимать.

Фунтик. Молодец, не растерялся.

Сигальский. Я его похвалил и даже премию выписал. Эх! (Допивает залпом коктейль, кричит.) Бармен! Бармен!!!

Фунтик. Бармен!!!

 

Бармен появляется из-за барной витрины.

 

Бармен. Господа желают чего-нибудь?

Сигальский. Повторите, пожалуйста, коктейли!

Фунтик. Да-да!

Бармен. "Морской бриз" и "Отвёртка", одну минутку! (Готовит коктейли.)

Фунтик. И чего потом произошло?

Сигальский. Мой рекламщик сделал новый ролик для распространения в Сети. Собрал для него нарезку прежних съёмок — с прошедших свадеб, понимаешь? И вставил туда, идиот, фрагмент с этим… любителем женщин кантовать. А мужик оказался шишкой в одной партии. И подал в суд на "Гименей Пикчерз"!

Фунтик. Вот сволочь!

Сигальский. Ну, вообще-то он в своём праве… Короче, наехали на мою контору по-крупному. У меня, конечно, за пятнадцать лет набралась приличная клиентская база. Даже влиятельные люди имеются, однако с этими партейными никто связываться не захотел. Аргумент такой: уж больно много вони от них.

Фунтик. И чем дело кончилось?

Сигальский. Сошлись на материальной компенсации морального ущерба. Обошлось мне это в изрядную сумму. Пришлось отложить давно задуманное техническое обновление.

Фунтик. Да, грустно. И ты, пожалуй, прав: полезное знакомство — вещь эфемерная. На себе испытал.

 

Бармен приносит коктейли, ставит на столик.

 

Бармен. Прошу вас! (Уходит за барную витрину.)

Сигальский (залпом выпивает коктейль). Пойду-ка загляну в зал: вернулась Истомина или нет? Что-то беспокоит она меня. (Уходит.)

 

Фунтик в одиночестве пьёт коктейль. Появляется Корниенко.

 

Корниенко (глядя на бар). О! То, что мне сейчас надо! (Хромая, направляется к бару, бьёт по звонку.)

 

Появляется бармен.

 

Бармен. Слушаю вас!

Корниенко. Водки налей грамм двести и заесть чем-нибудь.

Бармен. Фисташки? Чипсы? Сухарики?

Корниенко. Давай сухарики.

 

Бармен наливает водку, высыпает в вазочку сухарики.

 

Фунтик. А мне ещё "Отвёртку", пожалуйста! Мишка, не в службу, а в дружбу, принеси мне…

Корниенко. Сам возьмёшь, не развалишься.

Бармен. Я принесу вам "Отвёртку". (Готовит коктейль.)

 

Корниенко берёт стакан с водкой и вазочку, садится за столик.

 

Корниенко. Вот ты всегда так, Фунтик.

Фунтик. Чего — всегда так?

Корниенко. Норовишь других припахать.

 

Бармен приносит Фунтику коктейль.

 

Фунтик. Спасибо… Да, сколько я вам должен?

Бармен. Потом, всё потом. (Уходит за барную витрину.)

Фунтик. Это когда я тебя припахивал?

Корниенко. Да было дело… классе в седьмом или в восьмом.

Фунтик. Не помню.

Корниенко. Тебе позарез нужна была пятёрка по физике. Ты же помнишь, что самым верным способом получить её у нашего Наума был какой-нибудь опыт? Ну, принести и показать?

Фунтик. Да, точно!

Корниенко. Ну вот. Я подготовил два опыта — один по соединению проводников, другой — по закону Ома. Батя нарочно спёр с завода вольтметр и амперметр. Классные были опыты!

Фунтик. Насколько я помню, завод твоего бати тогда простаивал. Это же были девяностые …

Корниенко. Ну и что? Дело не в этом. Ты заканючил, чтобы я дал тебе приборы — дескать, мне батя ещё с завода принесёт.

Фунтик. Принёс же!

Корниенко. Принёс-то принёс, да его тогда чуть за жопу не взяли.

Фунтик. Не взяли ведь!

Корниенко. На твоё счастье. Батя как узнал, что я просил не для себя, а для одноклассника — чуть не убил меня.

Фунтик. Не убил же!

Корниенко. Тьфу, блин! Давай лучше выпьем. (Поднимает стакан.)

Фунтик. Вот это правильно!

 

Фунтик и Корниенко чокаются, выпивают. Корниенко заедает сухариками.

 

Корниенко. Ты где сейчас трудишься? Небось в какой-нибудь муниципальной управе?

Фунтик. Нет, это Ермилова у нас подалась во власть.

Корниенко. Ну, всё равно начальник какой-нибудь. Или бизнесмен.

Фунтик. Вот с последним угадал.

Корниенко. И как?

Фунтик. Как, как — хреново. И вообще обстановка тяжёлая, и сам до сих пор не оправлюсь от того случая…

Корниенко. Что за случай такой?

Фунтик. У меня — большой ресторан.

Корниенко. Да ну?

Фунтик. И ещё несколько забегаловок-"наливаек" по всему городу.

Корниенко. "Наливайки" — дело святое!

Фунтик. Ага, ты это расскажи дармоедам из потребнадзора и санинспекции! И местным властям вдобавок!

Корниенко. А что такое?

Фунтик. Всё норовят прикрыть их. Боюсь, что скоро так и будет. Но это не самое страшное… (Пьёт коктейль.)

Корниенко. Так что за случай, от которого ты никак не оправишься?

Фунтик. Представь себе: один очень высокопоставленный чиновник заказал в моём ресторане банкет по случаю своего юбилея.

Корниенко. Кто такой?

Фунтик (машет рукой). Да какая разница? Очень высокопоставленный, и всё! Ты можешь представить, каких людей он наприглашал?

Корниенко. У меня фантазии не хватает.

Фунтик. Вот-вот. Весь штат ресторана — в мыле, чтобы не ударить в грязь лицом. И был у меня в ту пору снабженец, мужик из какого-то мухосранска. Заведовал алкоголем и прочими напитками. Я ещё раньше заподозрил, что он нечист на руку, но прямых улик не было. А тут он такое учинил… Закупил большую партию палёной водки.

Корниенко. Где?

Фунтик. В Караганде!

Корниенко. Я серьёзно!

Фунтик. И я серьёзно! Нашёл в Казахстане какого-то левого то ли поставщика, то ли производителя… Главное, товар — как с выставки: бутылки резные, на этикетках печать с тиснением, прикинь?

Корниенко. А как же акцизные марки?

Фунтик. Всё на месте! И таможня, судя по всему, у того карагандинца в доле. В общем, мобилизовали эту водку на юбилей… Чёрт, до сих пор, как вспомню — в груди леденеет. (Допивает коктейль.)

Корниенко. Выпей ещё!

Фунтик. Пожалуй… Бармен!

Бармен (выходя из-за витрины). Я весь внимание!

Фунтик. Ещё, пожалуйста, "Отвёртку"…, а-а-а, чего мелочиться! Водки налейте грамм сто пятьдесят!

Бармен. Сию минуту! (Наливает водку.)

Фунтик. Итог: банкетный зал заблёван, гости, включая юбиляра — в больнице, а на меня чуть не завели уголовное дело. Слава богу, с помощью адвоката отмазался, удалось всё спихнуть на идиота-снабженца.

Корниенко. Посадили снабженца-то?

Фунтик. Посадили, да мне-то от этого не легче.

 

Бармен приносит водку Фунтику и уходит за витрину. Фунтик залпом выпивает.

 

Фунтик. Лишили лицензии на торговлю алкоголем. Доходы — вниз, бабло — на нуле, ещё и с дочкой поссорился. Она, видишь ли, собралась загорать на Лазурный Берег, а пришлось довольствоваться Турцией. Слёз-то было, крику! Не желаю, говорит, отдыхать со всяким быдлом. А сама познакомилась там с двумя парнями, так они чуть не устроили дуэль между собой из-за неё… (Осекается, сжимает рот.)

Корниенко. Фунтик, ты чего?

 

Фунтик закрывает ладонью рот, вскакивает с кресла, убегает.

 

Корниенко (усмехается). Тоже мне, ресторатор! Незакалённый какой-то. (Стучит по столу.) Эй, как вас там? Бармен! Бармен!

 

Бармен выходит из-за витрины.

 

Бармен. Вот он я!

Корниенко. Слушай, друг, дай мне целую бутылку! Ну чего я буду тебя всё время дёргать?

Бармен. Я бы с радостью, но это запрещено. Если желаете, я принесу вам пять стопочек по сто грамм — это как раз будет бутылка.

Корниенко. Блин… Ну, давай хоть так!

 

Корниенко задумчиво сидит в кресле. Бармен ставит пять стопок на подносик, разливает в них водку, приносит и ставит подносик на столик.

 

Бармен. За подносом я потом приду, если не возражаете.

Корниенко. Хорошо, хорошо (Нетерпеливо выпивает одну стопку.)

 

Бармен уходит за витрину. Появляется Рыхлов. При виде Корниенко он пытается тут же уйти, но Корниенко замечает его.

 

Корниенко. Рыхлый! Эй, Рыхлый!

Рыхлов. А?

Корниенко. Хрен на! Чего убегаешь?

Рыхлов. Никуда я не убегаю.

Корниенко. Иди сюда, выпьем.

Рыхлов (стоя на месте). Мне хватит.

Корниенко. Когда ж ты успел нажраться?

Рыхлов. А чего?

Корниенко. Сел сюда, тебе говорят!

 

Рыхлов, неуверенно ступая, подходит и садится в кресло.

 

Корниенко. Когда успел нажраться-то?

Рыхлов. У меня фляга с собой… была.

Корниенко. Понятно (Выпивает очередную стопку.) Да не ссы ты! Бить не буду.

Рыхлов. Я и не ссу.

Корниенко. Вот и молодец. Я смотрю, ты снова к Истоминой липнешь? Старые чувства взыграли, да?

Рыхлов. Нужна она мне…

Корниенко. Да ладно, не свисти! Все старшие классы за ней бегал.

Рыхлов. Как будто ты не бегал.

Корниенко. Она сама меня тогда выбрала. А ты, блин, такой непонятливый, всё пёр и пёр танком. Пришлось тебя вразумить.

Рыхлов (угрюмо). Я помню.

Корниенко. Всё равно мы с Римкой расстались через год… Без обид? (Поднимает стопку.)

Рыхлов (угрюмо). Без обид.

Корниенко. У тебя в твоей фляге что-нибудь осталось?

 

Рыхлов извлекает из-за пазухи флягу, трясёт её.

 

Рыхлов. Вроде что-то ещё плещется.

Корниенко. Вот и давай (Чокается стопкой со флягой Рыхлова.)

 

Оба пьют.

 

Корниенко. Ты где сейчас?

Рыхлов. Нигде. Сижу без работы.

Корниенко. Чего так?

Рыхлов. Была палатка в подземном переходе. А новый глава района пришёл и все палатки изничтожил.

Корниенко. Да, я в курсе. Чем торговал-то?

Рыхлов. Всем понемногу, ширпотребом всяким. А ты уже не играешь?

Корниенко (с трудом вытягивает ногу, злобно). Не видишь, что ли? Как я могу играть с такой ногой?

Рыхлов. Нет-нет, я понимаю.

Корниенко (выпивает стопку). С-с-сука-а-а… Никогда не прощу.

Рыхлов (испуганно). А чего я-то?!

Корниенко. Не от тебе речь, Рыхлый. Всё из-за того козла… Прикинь, шёл я как-то вечером домой… дорогу надо было перейти… Переходил законно, по "зебре", а тут он на своей тачке… Короче, сбил меня, и ноге — капец. Два раза ломали, всё равно срослась неправильно.

Рыхлов. Мужик за рулём пьяный был, что ли?

Корниенко. Да не пьяный! Торопился, видишь ли, очень. Что-то блеял насчёт своей тёщи и её соседа, который шумел в съёмной квартире. А поплатился я!

Рыхлов. Да, печально.

Корниенко (выпивает). "Печально"! Что ты в этом понимаешь, тюфяк! Я после больницы даже тренером не смог устроиться! Мыкался, мыкался, потом предложили охранять виллу какого-то крутого перца. Работа сутки — трое, кормёжка во время дежурства, униформа, и платили неплохо. Одна беда — хозяйский сынок, раздолбай. Из-за него в конечном итоге я и погорел. Однажды хозяин отсутствовал, а сынок назвал кучу дружков, подружек… Я следил, чтобы они пожар не устроили. А потом приходит сынок ко мне в дежурку и говорит: давай ключи от гаража. Там, видишь ли, стояли два квадроцикла, а хозяин строго-настрого запретил сынку садится за руль, когда тот пьяный. И мне соответствующее внушение сделал. Ну, моё дело маленькое — так, мол, и так, говорю, отец не велел. Сынок вроде как даже не рассердился, ушёл. А потом вернулся с дружками, они меня и скрутили. (Пьёт).

Рыхлов. В каком смысле скрутили?

Корниенко. В прямом! Скотчем связали! Мне бы, дураку, заранее ключи от гаража спрятать, а я не сообразил — так они на стене и висели. Короче, забрали они ключи, завели квадроциклы, поехали… Ну, и влетел сынок башкой в дерево.

Рыхлов. Насмерть?

Корниенко. Кабы насмерть, так я бы здесь, наверное, и не сидел вовсе. Сынок угодил в больницу с сотрясением, а меня хозяин уволил. Ещё грозил в порошок стереть, если начну возбухать.

Рыхлов. Да, зря ты ключи не спрятал.

Корниенко. Хорошая мысля приходит опосля. Другой бы на моём месте… Эх! (Допивает водку.) Пойду-ка я в сортир. Всё лучше, чем с тобой сидеть. (Встаёт, уходит.)

 

Рыхлов, набычившись, сидит за столиком, потом встаёт, подходит к барной стойке. Собирается ударить по звонку, но бармен выходит сам.

 

Бармен. Желаете что-нибудь выпить?

Рыхлов. Коньяку налей грамм сто пятьдесят.

 

Бармен наливает коньяк в бокал, ставит его перед Рыхловым.

 

Рыхлов. Выпьешь со мной? Или тебе на работе нельзя?

Бармен. Отчего же? Бармен имеет право составить компанию гостю, если последний этого желает. (Наливает себе коньяк.)

Рыхлов. Почему это я последний?

Бармен. Забудьте. Ваше здоровье!

Рыхлов. Будем!

 

Бармен и Рыхлов чокаются, выпивают.

 

Рыхлов. Скажи, а тебе не западло весь день стоять за стойкой и выслушивать исповеди всякой пьяни?

Бармен. Вовсе нет! Напротив, порою удаётся услышать очень занятные истории.

Рыхлов. Сам-то приезжий небось?

Бармен. Нет, коренной москвич.

Рыхлов. Ври больше! Ни один москвич не пойдёт на такую непрестижную работу.

Бармен. Престижная работа или непрестижная — это для меня не критерий. Главное, чтобы она нравилась, чтобы хорошо получалась, ну, и деньги какие-никакие выплачивались.

Рыхлов. Ага, и чаевые тоже, да?

Бармен (пожимает плечами). Если гость мне любезно предложит чаевые — не откажусь. Это ведь бонус, премия за моё внимательное отношение.

Рыхлов. Нет, всё-таки ты приезжий. Ну, хотя бы русский… с виду. А то понаехали всякие из ближнего зарубежья… Жульё замкадово!

Бармен. Прямо так уж и жульё?

Рыхлов. Ты вот послушай… (Облокачивается на стойку.) Это давно было, лет двадцать назад. Затеяла моя тёща ремонт в своей квартире. И подрядила двух бульбашей. Тёща, конечно, баба ушлая, а только обвели её бульбаши вокруг пальца.

Бармен. Каким образом?

Рыхлов. Смету выкатили — таких расценок вообще не бывает! Как по классу люкс, супер-пупер евроремонт! А я в ту пору к тёще пришёл, начал во всё вникать, обидно мне стало! То есть саму тёщу не жаль, конечно, куркулиха ещё та, но ведь принцип превыше всего! Стал разбираться с главным бульбашом. Он возражает, я напираю. Требую предъявить чеки и пустые ёмкости из-под краски, шпатлёвки... Он, гад, не сдаётся— всё чин чинарём. Ладно, думаю. Сунул ему потихоньку в карман куртки тёщин кулончик на цепочке…

Бармен. Смелый ход.

Рыхлов. И говорю тёще: посмотрите хорошенько, Нина Васильевна, не пропало ли чего. Она кулончика хватилась, а я сразу в ментовку позвонил. Бульбашей взяли прямо на улице, они не успели далеко уйти. Рады были вообще отказаться от оплаты, лишь бы в тюрягу не сесть.

Бармен. То есть гастарбайтеров освободили?

Рыхлов. А кому они нужны? Ментам? Зачем им лишний геморрой? А тёще прямая выгода — бесплатный ремонт!

Бармен. Складно у вас всё это получилось.

Рыхлов. Ну так… Налей-ка мне ещё сто пятьдесят, и всё.

Бармен. Сделаем. (Наливает коньяк, ставит на стойку.)

Рыхлов. На посошок, значит… (Отпивает коньяк.) Сколько с меня?

Бармен. Дайте мне, пожалуйста, две-три минуты, я посчитаю…

Рыхлов. Чего тут считать — два коньяка по сто пятьдесят!

Бармен. И всё-таки... Не желаете ли в ожидании счёта выпить кофе? Это комплимент от заведения, бесплатно!

Рыхлов. Нужны мне твои комплименты… Считай скорей!

 

Рыхлов с недовольным видом берёт бокал с коньяком, возвращается к столику, садится в кресло. Бармен считает на небольшом кассовом аппарате. Рыхлов потягивает коньяк.

 

Рыхлов (нетерпеливо). Ну, скоро уже?

Бармен. Почти готово… Всё! (Берёт выползший чек, кладёт его в папочку, приносит Рыхлову.) Прошу вас! Чаевые уже включены в счёт!

Рыхлов. Чаевые тебе ещё… (Открывает папочку, меняется в лице.) Чего-чего?! Тридцать девять тысяч?! За триста грамм коньяку?! Ты охренел, родной? Подожди-ка… (Изучает счёт.) Что за фигня?! "Маргарита", "Отвёртка", "Джулеп", сухарики какие-то… Я их не брал!

Бармен. Их брали ваши бывшие одноклассники.

Рыхлов. А я здесь при чём? С них и получай!

Бармен. То есть вы отказываетесь платить?

Рыхлов. С какой радости я должен раскошеливаться за других?

Бармен. Хорошо, как скажете.

Рыхлов (смотрит на чек.) Так... Коньяк три раза — шесть тысяч. Ты и свою порцию в счёт вписал, ушлёпок? Хрен тебе! (Вынимает бумажник.) Плачу́ за два своих бокала… (Считает деньги.) Раз… два… три… четыре тысячи, и подавись! (Швыряет деньги на столик.)

Бармен. Как скажете (Собирает деньги.)

 

Появляются Фунтик, Сигальский, Корниенко, Макаркин, Миронова, Ермилова, Огородникова, Ригель и Истомина. Все они в той или иной степени опьянения, оживлённо разговаривают. Рыхлов мрачно оглядывает бывших одноклассников.

 

Ермилова (глядя на бармена.). Ой, надо же с ним расплатиться за коктейль… (Идёт к стойке.)

Сигальский. Точно!

 

Все подтягиваются к стойке

 

Бармен. Я прошу вашего внимания, уважаемые гости! Пожалуйста, выслушайте одну короткую информацию. Это не займёт много времени, уверяю вас! А в качестве благодарности я ничего не возьму с вас за выпивку.

Ригель. Как интересно!

Миронова. Даже так, молодой человек?

Макаркин. Ну-ну, послушаем!

Корниенко. Чего он хочет?

Фунтик. Чтобы мы его выслушали, и нам не придётся платить за коктейли.

Корниенко. Ни хрена себе!

Бармен (дождавшись тишины). Прежде всего я приношу всем свои извинения за то, что стал невольным свидетелем ваших разговоров. Я, разумеется, не прислушивался специально, но потом моё внимание привлекли некоторые совпадения…

Огородникова. Какие ещё совпадения?

Бармен. Сейчас поймёте. Цепь событий началась с этого господина (Показывает на набычившегося Рыхлова). Он подставил приезжего белоруса, который делал ремонт в квартире его тёщи…

Рыхлов. А ну, заткнись!

Истомина. Что-что?! (Нервно, бармену.) Продолжайте, пожалуйста!

Бармен. Взял тёщин кулон и сунул его в карман куртки рабочего…

Истомина (Рыхлову, злобно). Так это ты подстроил?! Ах ты, мразь!!!

Ермилова. Спокойно, Римма, спокойно…

Рыхлов (растерянно). А чего такое?

Истомина. Ты подставил моего мужа Алеся, подонок!

Рыхлов (испуганно.) Я же не знал!

 

Истомина отворачивается, плачет, подходит к барной стойке. К ней подходит Ригель, утешает её.

 

Бармен (Истоминой). Прошу прощения. Если не желаете, я не буду ничего рассказывать.

Истомина (отчаянно). Нет уж! Рассказывайте всё!

Бармен (указывая на Истомину). Эта дама тогда была на третьем месяце. Узнав о задержании мужа, она побежала в отделение милиции, куда его отвели. Было скользко, женщина упала и потеряла ребёнка. Ей оказала первую помощь одна девушка по имени Анна, она и дождалась вместе с нею прибытия "неотложки". Из-за этого Анна опоздала на работу и второпях просмотрела ошибку в квартальном отчёте, и её уволили…

Ригель (Истоминой, потрясённо). Господи, Римка… Так тебе моя золовка тогда помогла, Анька?

Истомина (сквозь рыдания). Я не знаю! Но ту девушку звали Анна!

Бармен. Именно так. (Ригель.) У вашей золовки начались денежные затруднения, которые в конечном итоге привели вас к разводу с мужем. Ваш бывший супруг Олег поселился на съёмной квартире и вызвал неудовольствие пожилой соседки, которая нажаловалась на него своему зятю и потребовала, чтобы тот приехал и разобрался с Олегом. Зять так спешил, что по дороге сбил вас (Показывает на Корниенко.)

Корниенко. Твою же мать!

Бармен. Вы лишились тренерской работы и устроились охранником на виллу некоего обеспеченного человека.

Корниенко. Так и было!

Бармен. Вы оказались косвенно виновны в аварии, которая произошла с сыном вашего хозяина, потому что вовремя не спрятали ключи от гаража.

Корниенко. Меня за это и уволили!

Бармен. Мажор попал в аварию и оказался в больнице, где в то время работали вы, сударыня (Показывает на Огородникову.)

Огородникова. Ёлки-моталки!

Бармен. Там он начал приставать к молоденькой медсестре, вы за неё вступились и в результате обе оказались без работы. Медсестра какое-то время жила у вас, а потом к ней приехал её отец.

Огородникова. Господи, какая же я была дура, что его пустила!

Бармен (Фунтику). Отец медсестры устроился снабженцем в ваш ресторан, сударь.

Фунтик. Так это был он?!

Бармен. Именно. Он серьёзно подставил вас, закупив палёную водку, которой отравились очень важные персоны. Из-за резкого ухудшения вашего материального положения ваша дочка поехала отдыхать не во Францию, а в Турцию, где познакомилась с двумя молодыми людьми. Между ними возникло соперничество за благосклонность девушки, которое продолжилось и по возвращении в Москву. Один из юношей сыграл злую шутку со своим соперником — спрятал его паспорт, и тот не смог пройти паспортный контроль.

Миронова (хватается за голову). Не-е-е-ет!!!

Бармен (Мироновой). Вы правильно поняли. Именно из-за ссоры этих молодых пассажиров стюардесса Катерина, ваша дочь, слишком поздно вернулась домой и не смогла остановить вашего зятя… как его, Юрасик, да?.. который отправился на акцию протеста. Его задержали, потом уволили из школы, и дочь очень на вас обиделась. Чтобы восстановить с нею отношения, вы обратились за поддержкой к вашему бывшему супругу, главному электрику парка отдыха. Они с Катериной уехали куда-то за город, где нет мобильной связи, а в это время в парке произошла авария с колесом обозрения.

Макаркин. Ч-ч-чёрт… Чёрт, чёрт!!!

Бармен (Макаркину). На колесе, сударь, каталась ваша дочь Татьяна со своей подругой. Аттракцион не смогли оперативно починить, подруга Тани запаниковала, попыталась спуститься из кабинки вниз самостоятельно, сорвалась и разбилась. У вашей дочери случился нервный срыв, она попала в больницу. Её жених навестил её, критически высказался о погибшей подруге, и они с Таней разорвали отношения. У жениха, кстати, говорящее имя — Григорий Печорин…

Сигальский. Подождите-ка! Григорий Печорин? Это ведь его свадьбу снимали мои ребята!

Бармен. Так и есть. Печорин женился на другой девушке, ваш оператор Степан, снимавший эту свадьбу, случайно оказался в другом зале ресторана. Он запечатлел на камеру бесчинства некоего мужчины в возрасте, и запись оказалась в интернете. Мужчина оказался влиятельным деятелем некой партии и подал на вашу видеокомпанию в суд. Разумеется, дело он выиграл.

Ермилова. Боже мой!

Бармен. Да, сударыня, дошла очередь и до вас. Вы инициировали рассмотрение ненадлежащего поведения вашего однопартийца, но в результате пострадали сами из-за интриг в высшем руководстве партии. Вы лишились возможности баллотироваться на муниципальных выборах, и ваше место занял другой человек. Придя к власти, он, в частности, ликвидировал все торговые палатки в подземных переходах. Многие мелкие бизнесмены разорились, в том числе и вы (Показывает на Рыхлова.) Но мне вас почему-то не жаль, в отличие от остальных. Потому что именно вы запустили цепь событий, негативно отразившихся на ваших бывших одноклассниках.

 

Немая сцена. Все переглядываются, смотрят на Рыхлова. Тот вдруг срывается с места и убегает.

 

Все (вразнобой). Стой! Куда? Стой, сволочь! За ним! Держи его!

 

Все бегут за Рыхловым, последним сцену покидает хромающий Корниенко.

 

Корниенко (бармену). Ты, парень — долбаный Эркюль Пуаро! Тебе бы частным сыскарём работать, а не за стойкой стоять. (Уходит, хромая.)

Бармен (вслед). Только не линчуйте его, пожалуйста! (В зал.) Тем более что цепь совпадений не очень прочная. Скрупулёзной проверки может и не выдержать. Но уж слишком неприятный тип этот Рыхлов.

 

Занавес.